Неведомые земли. Том 1

До сих пор только Элий Галл, происходивший из сословия всадников, привел римских воинов в эту страну, ибо Цезарь, сын Августа, видел Аравию только издали. Галл разрушил не упоминавшиеся прежними писателями местности Неграна, Неструм, Неска, Магузум, Каминакум, Леберия и упоминаемую выше Марибу [у Эль-Фари], которая имеет в окружности 6000 шагов, а также Карипету, самый далекий город, которого он достиг. Остальное он рассказывает на основании собранных им сведений: кочевники занимаются скотоводством и охотой, остальные производят пальмовое вино и кунжутное масло, как индийцы. Наиболее многочисленны гомериты. Страны минеев богаты насаждениями пальм и других деревьев, но их главное богатство составляют стада скота. Кербаны, аграи и особенно хатрамотиты сильнее в военном отношении, однако у карраев самые большие и наиболее плодородные пашни, а сабеи наиболее зажиточны из-за богатства их лесов благовонным деревом, а также благодаря золотым приискам и производству меда и воска.[4]

* * *

В это время он [Ирод] послал в помощь Кесарю 500 своих лучших телохранителей, которых Элий Галл повел к Красному морю и которые оказали ему большие услуги.[5]

* * *

Благодаря своеобразию своей природы Аравия во все времена была хорошо защищена от захватнических вторжений. На большей части полуострова могли обитать только кочевые племена, и лишь юго-восточные его районы отличались богатой природой; на высоких горах выпадали обильные осадки, что создавало условия для хорошего орошения. Здесь, в нынешнем Йемене, в Arabia Felix [Счастливой Аравии. — Ред.] древности, наряду с различными другими природными богатствами было много ладана, и еще египтяне с давних пор поддерживали связь с этой страной (см. гл. 1). В последнее тысячелетие до нашей эры здесь достигло расцвета государство сабеев. Сабейские мореплаватели, возможно, совершали такие же подвиги, как финикияне в Средиземном море, но об этом, к сожалению, почти никаких сведений не сохранилось (см. гл. 55).

В отдаленные времена эта страна была богата золотом, но теперь рудники почти истощились. Примерно на расстоянии 1 1/2 часов на запад от столицы Мариаба, или Сабаи (ныне Мариб), расположенной на плоскогорье у 15°26' с.ш. [311] и 45° 16' в. д., на высоте 1160 м над уровнем моря находилось большое искусственное водохранилище, регулирующее орошение обрабатываемых земель. Оно было создано еще между 1000 и 700 гг. до н.э. перекрытием прохода в скалах в Вади-Денне и просуществовало больше 1000 лет.[6] После того как еще в 450, а затем в 542 г. н.э. произошли два прорыва плотины, третий, случившийся немногим позже, привел к полному разрушению этого сооружения, и некогда плодородная страна превратилась в пустыню.

Неоднократно иноземцы пытались подчинить себе Аравию. Ассирия, Персия, Эфиопия, Рим много раз то с большим, то с меньшим успехом стремились к покорению Arabia Felix. Порой это удавалось на некоторое время: в 740 г. до н.э. Тиглату Паласару III, в 670 г. Асархаддону,[7] позже Дарию[8] и в период раннего средневековья Эфиопии. Но чаще всего такие попытки терпели крушение или имели кратковременный успех: бескрайние аравийские пустыни и усеянное скалами море обеспечивали стране прекрасную естественную защиту.

Римляне неоднократно пытались завоевать Аравию. Еще Помпей, ведя войну в Сирии, хотел выйти к Красному морю и подчинить себе часть Аравии. Он, однако, совершил лишь небольшой поход до Петры (в Вади-Муза). Когда после битвы у мыса Акций (2 сентября 31 г. до н.э.)[9] Египет стал римской провинцией, император Август, хотя он в общем не был сторонником безудержной захватнической политики, пожелал завоевать для Римской империи также и часть Аравии, особенно Arabia Felix, богатства которой, видимо, сильно переоценивались. «Он, очевидно, рассчитывал захватом безмерно богатой Аравии добыть средства, необходимые ему для содержания армии и для управления, не обременяя римских граждан непривычными налогами… То, что купец отвез туда, солдат должен был отвоевать».[10] Среди склонной к авантюрам и жадной к добыче «золотой молодежи» Рима этот план должен был в то время вызвать настоящую золотую лихорадку.[11] Это настроение, господствовавшее в Риме, нашло отражение в сатирической оде Горация «К Икцию» и в его сравнении «никогда еще не терпевших поражение» врагов Рима сабеев с массагетами.[12]

Поход совершался в основном в 25 г. до н.э. Это была одна из самых тяжелых неудач, которые когда-либо знала военная история Римской империи, и единственной ее причиной следует признать недостаточное знакомство римлян с природой той страны, с которой они собирались воевать. К данному [312] случаю особенно подходит упрек Гардтхаузена, утверждавшего, что «римляне неоднократно именно во время своих войн на Востоке… обнаруживали поразительное незнание географических условий».[13]