Неведомые земли. Том 4

Однако такое толкование неприемлемо, так как в грамоте 1462 г. подаренные острова Лоно и Капрария определенно названы «недавно найденными» («movamente achadas duas ilhas»). Это недвусмысленное сообщение нельзя игнорировать. Дело в том, что, помимо Флориша и Корву, которым, впрочем, сразу же дали эти названия, за десятилетие до 1462 г. были открыты только острова Зеленого Мыса, если не считать других совсем незначительных объектов. Правда, названия Лово и Капрария помещались на морских картах значительно севернее архипелага Зеленого Мыса, как правило, прямо на запад от Португалии (см. рис. 6). И тем не менее думается, что король Аффонсу, да, пожалуй, и сам исследователь Ноли, предполагал, что неуловимые до того времени странствующие острова принадлежат к архипелагу Зеленого Мыса. Это подтверждается двумя доказательствами.

Во-первых, король Аффонсу ссылается на то, что острова расположены «в тех частях океана, обладание коими Нам разрешил Наш святой отец». Между тем в упомянутой выше булле от 1454 г. (1455 г.), на которую в данном случае, несомненно, ссылается португальский король, говорится только о водах, омывающих западное побережье Африки. Раздел островов в открытом океане предусматривался только буллой от 1493 г. и в португало-испанском договоре, заключенном в Тордесильясе (7 июня 1494 г.). Отсюда вытекает, что вновь обнаруженные острова «Лоно и Капрария» также находились близ западного побережья Африки. Но здесь за многие годы не было найдено никаких сравнительно крупных островов, кроме группы Зеленого Мыса.

Во-вторых, бросается в глаза поразительное сходство названий Лоно и Лана. По всей вероятности, название Лана было неправильно прочитано, как Лоно. Но наименование пожалованного Вогаду острова Лоно рассматривалось только как неточная переделка старого названия кочующего острова Лово. Однако если действительно Лана идентична Салу, а это доказано документами, то не напрашивается ли отсюда мысль, что самый близкий к Салу и находящийся к западу от него остров Сан-Николау принимался сначала за Капрарию? Другого толкования странной грамоты от 19 февраля 1462 г. автор найти не мог.

Если это предположение правильно, хотя оно высказывается лишь с большой осторожностью, faute de mieux [за недостатком лучшего], то португальский король должен был вскоре понять, что отождествление упомянутых островов архипелага Зеленого Мыса с Лово и Капрарией старинных морских карт несостоятельно. Вот почему через семь месяцев в грамоте от 19 сентября 1462 г. появляются современные названия обоих островов — Сал и Сан-Николау. Позднее нигде уж не говорится ни одного слова ни о Капрарии или Лово, ни о дворянине Вогаду. А поскольку острова Сал и Сан-Николау вскоре подарили инфанту Фернану, то, разумеется, возникают сомнения, были ли они действительно незадолго до этого пожалованы Вогаду.

Итак, эта загадка, к сожалению, не поддается разрешению. Впрочем, ее значение для истории открытий невелико.

Глава 185. Путешествие Афанасия Никитина в глубь Индии (1466–1473 гг.)

…Написал я грешное свое хожение за три моря: первое море Дербентское — море Хвалынское, второе море Индийское — море Индостанское, третье море Черное — море Стамбульское.

Пошел я от святого Спаса златоверхого, с его милостию, от великого князя Михаила Борисовича и от владыки Геннадия тверских на низ Волгою. Придя в Калязин и благословясь у игумена монастыря святой живоначальной Троицы и святых мучеников Бориса и Глеба Макария с братьею, пошел на Углич, а с Углича на Кострому, к князю Александру. И князь великий всея Руси, снабдив другой грамотой, отпустил меня свободно. Также свободно пропустили меня и на Плесо в Нижний Новгород, к наместнику Михаилу Киселеву и к пошлиниику Ивану Сараеву…

…а я ждал еще в Новгороде недели две татарского, ширван-шахова посла Хасан-бека[686]. Он ехал от великого князя Ивана с кречетами, а их у него было девяносто. И поехал я с ним на низ Волгою. Проехали свободно Казань, Орду, Услан, Сарай, Берекезан.

И въехали мы в реку Бузань…

[При попытке продолжить плавание на путешественников напали татары астраханского хана Касима и дочиста их ограбили. Им было разрешено дальнейшее плавание по Каспийскому морю, где, однако, их подстерегали новые беды, сделавшие возвращение, к которому так страстно стремился Никитин, невозможным.]

…А я пошел в Дербент, а из Дербента в Баку, где огонь горит неугасимый; а из Баку пошел за море в Чапакур, да тут и жил, в Чапакуре, 6 месяцев, да в Сари, в Мазандаранской земле, жил с месяц. А оттуда пошел к Амулю и тут жил месяц; а оттуда — к Демавенду, а из Демавенда к Рею… А из Рея пошел к Кашану, и тут был месяц; а из Катана к Найину, а из Нажина к Йезду, и тут жил месяц. А из Йезда к Сирджану, а из Сирджана к Таруму… А из Тарума пошел к Лару, а из Лара к Бендеру. И тут есть пристанище Ормузское; тут же есть Индийское море, по-персидски Индостанское море. И оттуда идти морем до Ормуза 4 мили.