Невеликий комбинатор

Старый форточник обреченно взялся за сердце и канул во тьму и неизвестность зазаборья. Он приземлился на четыре кости, осмотрелся и издал условный крик. Искушенный орнитолог легко узнал бы в нем брачный клекот токующего пакистанского выхухоля. Но зеки, по причине биологической некомпетентности, в орнитологии секли хреновато. То есть — совершали элементарные ошибки, свойственные дилетантам. Поэтому дружно подумали, что кореша загрыз сумасшедший индюк-мутант. Шашлык, неохотно прикрывавший тощую неаппетитную корму товарища, отшатнулся. Горбатый нос отважного джигита побледнел до синевы и задрожал. Видимо, от нахлынувшего мужества.

— Не пойду, да-а-а?! — просительно протянул Шашлык.

Гниду тоже посетили отнюдь не радужные предчувствия.

Но ему в спину безжалостно дохнул Моченый:

— Бздит?

Шестерка прикрыл глаза В знак понимания бескомпромиссной позиции пахана. Он собрался с духом и дрожащим шепотом озвучил его несгибаемую волю:

— Ты, Шашлык, не бзди! Если что, за тобой Сева пойдет…

— Утешил! — заворчал браток, напрягая все трицепсы организма подряд, чтобы никому не удалось его затолкать в зловещую дырку, к хищным индюкам.

На миг у лаза в жуткую неизвестность повисло леденящее безмолвие. Даже у отмороженных авторитетов возникла легкая паническая дрожь в конечностях. Усугубляя нарастающий холодок, из-за забора послышался скрежет. Будто кто-то неторопливо догрызал трухлявые мослы Шнифта. Или подбирался к дыре, похрустывая снегом. Сева и Шашлык попятились. Гнида чуть присел, явно собираясь «соскочить при первом шухере». Моченому, по статусу в криминальном социуме, бояться было впадлу. Поэтому он злобно оскалил зубные протезы. Хотя и у него поигрывало… что-то внутри, отвечающее за инстинкт самосохранения. Напряжение медленно доползло до апогея. Непонятные звуки стихли. Нечто, прячущееся по ту сторону мрака, зловеще зашуршало… Из дыры резко вынырнула голова Шнифта.

— Примерзли, что ли?! — возмущенно просипел форточник. — Я вам семафорю там, семафорю!.. Чисто внутрях. Нету никого.

Моченый облегченно лязгнул протезом и рыкнул, стряхивая оторопь с подозрительно оцепеневших корешей:

— Хорош хавальниками торговать!

— Да! Точняк! — торопливо опомнился Гнида, — Давай, полезли!

Авторитеты послушно перестали «торговать хавальниками» и сплоченной монолитной колонной пошли в дыру…

За бетонным забором простирались пейзажи, не похожие на обычный садово-огородный рай. Сева оценил размеры участка и приценился к особняку. В сумме увиденное тянуло на миллионы нерусских денег. Он уважительно закряхтел:

— Тут, братва, рихтовать и рихтовать…

Моченый ничего богаче филиала Сбербанка Невского района в жизни не видел. Поэтому к недвижимости олигарха Лысинского отнесся прохладно:

— Ништяк хаза. Тока от нас не зашхерятся.

Гнида пристально изучил непонятные холмы и бугры, припорошенные снегом. В беспорядочном рельефе местности была какая-то странность. Но времени и желания вникать в причуды местных барыг не было. Шестерка зябко передернул плечами, отгоняя противные предчувствия, и спросил:

— Папа, может, уже почапаем?

Моченый выдержал паузу. Словно отыскивал другие варианты. Стоять у забора смысла не было. Еще часок-другой, и кодла могла околеть, не добравшись до прокурора. Значит, предстояло идти. Пахан досчитал до ста, демонстрируя напряженную работу мысли, и ткнул пальцем в особняк:

— Туда хиляем!

Авторитеты одобрительно загудели, оценив мудрость вождя. Любое другое направление вызвало бы некоторые колебания. А это не подвергалось сомнению. Коллектив собрался в кучу для решающего рывка и устремился вперед. Пять безмолвных, угловатых теней двинулись в сторону дома, неотвратимо приближаясь к цели, как торпеды в пальто. Казалось, ничто не способно остановить скользящее, будто нож в горло, проникновение криминала в беззащитную мирную жизнь…

Шашлык, как наименее морозоустойчивый член банды авторитетов, шел в авангарде, надеясь первым попасть в тепло. Он не был пришельцем. И не был «чужим». Хотя его усатая смуглая физиономия и не очень гармонировала с сугробами Северо-Западного региона. Тем не менее ловушка на инопланетян сработала, не разобравшись в тонкостях расовой принадлежности. Джигит неловко оступился на безобидном снежном холмике, где под пушистым белым покрывалом обнаружилась раскисшая свежая глина. Нога внезапно поползла куда-то вбок, проваливаясь под землю. Он отчаянно взмахнул руками, но бездонная яма, хитро прикрытая фанеркой, жадно проглотила увесистую порцию Шашлыка. Тело рухнуло вниз с противным чавкающим звуком.

Авторитеты остановились, остолбенев от неожиданной подлянки. Никто не успел даже открыть рот. Тем более — протянуть руку помощи зазевавшемуся корешу. Уголовники сгрудились у ловушки и наскоро прикинули, что полагается делать в таких случаях «по понятиям». Вроде бы попавшего в беду братана полагалось вытаскивать. С другой стороны, лох, падающий в грязные канавы, братаном как бы и не считался… Коллектив задумался, косясь на Моченого.