Never Finished: Unshackle Your Mind and Win the War Within

Однако отец оказался теплым и более ласковым, чем я помнила. Труннис всегда был очарователен, и он был искренне рад меня видеть. Пока мы общались, я смеялась над его шутками, слегка смущенная тем, что передо мной мужчина. Через некоторое время он сверил часы и взял пальто. Он открыл переднюю дверь для своей жены Сью и меня, и мы направились к машине.

"Куда мы едем?" спросил я.

"Ты помнишь расписание", - сказал он. "Пришло время открыться".

Первое, что я заметил в Skateland снаружи, - это то, что он нуждается в покраске. Внутри пол и стены были в трещинах и пятнах, и во всем помещении стоял неприятный запах. Офис тоже пришел в упадок. Диван, на котором мы спали в детстве и на котором моя мама не раз ловила его за изменой, до сих пор не заменили. Он был чертовски грязным, и именно на нем я сидел после большой экскурсии, пока отец отправился наверх крутить хип-хоп пластинки в Vermillion Room.

Я почувствовал головокружение и дезориентацию. Странно, как далеко старик зашел в своих стандартах. Он не был тем сильным, требовательным и взыскательным, каким я его помнил. Он был старым, слабым, мягким и ленивым. Он уже не казался таким злым. Он вообще не был дьяволом. Он был человеком. Неужели я кормил себя ложной историей? Задерживаясь в этом кабинете, погруженном в прошлое, я задавался вопросом, в чем еще я ошибался?

Затем, примерно в десять часов, наверху зазвучала басовая партия, и потолок задрожал и затрясся. Через несколько секунд я услышал крики, смех и ровный топот в такт. Точно так же, как песня может вернуть вас в определенное время и место, этот грохочущий бас вернул меня в мои самые мрачные дни. Я попал в рецидив своего детского кошмара.

Я закрыл глаза и увидел себя первоклассником, ворочающимся на том самом диване, пытающимся заснуть после того, как всю ночь работал и не мог сомкнуть глаз. Моя мама тоже была там, пытаясь заглушить нашу боль "домашними" ужинами, приготовленными на переносных электрических конфорках в тесном офисе. Я видел беспомощность и страх в ее глазах, и это воскресило в памяти весь стресс, боль, разочарование и депрессию, которые пришли вместе с этим. Эти воспоминания были реальными! Этого нельзя было отрицать!

Мне было противно сидеть на этом диване. Мне было противно, что я ослабил бдительность и наслаждался обществом отца, пусть даже несколько минут. Мне казалось, что я оказываю услугу матери, и чем дольше я сидел и смотрел, как дрожит потолок, тем больше ярости поднималось внутри, пока я не поднялся на ноги и не помчался по черной лестнице в Вермильонную комнату, где мой демон потягивал виски - дымный эликсир, который давал ему силу.

В детстве я редко видел это место в полном расцвете сил, и хотя оно утратило большую часть своего блеска, здесь все еще происходило. То, что когда-то было блестящим ночным клубом, где фанк подавался хорошо одетой публике, превратилось в битком набитый хип-хопом дайв-бар. Труннис находился в диджейской кабине, управляя энергией, крутя пластинки и поглощая виски за виском до самого закрытия. Я наблюдал за тем, как он работает, пьет и флиртует, и чем больше он напивался, тем больше мои воспоминания совпадали с реальностью. Закрыв за собой дверь, я отвез нас всех в "Денни", чтобы позавтракать после работы, как в старые добрые времена. Прошло более пятнадцати лет, но ритуал остался прежним.

К тому времени Труннис был чертовски неряшлив, и он мог сказать, что мне от этого не по себе, что его раздражало. Пока мы ждали свою еду, он, не обращая на меня никакого внимания, высмеивал моих бабушку и дедушку и утверждал, что они виноваты в распаде его семьи. Спиртное всегда выводило его на чистую воду, и я уже столько раз слышал этот аргумент, что он не произвел на меня особого впечатления. Но когда он заговорил о моей маме, я не выдержал.

"Не ходи туда", - тихо сказала я. Но ему было все равно. Он лаял о том, как все ополчились на него и как мы все слабы и жалки. Его плевки летели. Вена на его виске пульсировала.

"Труннис, пожалуйста, остановись", - сказала Сью. В ее тоне было что-то такое, что я узнал - смесь страха и ужаса. Она не вставала и не говорила ему о своих чувствах. Она умоляла его. Это так напомнило мне мою мать, которая чувствовала себя бессильной, когда Траннис бушевал все сильнее и сильнее. Он был из тех, кто вызывал женщину в дом в 15:55, зная, что моя мама вернется домой в четыре часа. Он хотел, чтобы она застала их на месте преступления, чтобы показать ей, что у него есть вся власть и он может делать все, что захочет, в любое время дня и ночи. По той же причине он избивал меня на ее глазах и делал то же самое с ней на моих глазах.

В тот же день, когда мы уехали, Сью переехала к нему, но он часто говорил ей и всем, кто слушал, какая моя мама красивая и умная, как будто это она сбежала. Ему нужно было, чтобы Сью почувствовала, что она недостаточно хороша для него и никогда не будет такой.