Never Let You Down (СИ)

Ария смущается, пока с губ Фриды срывается несколько томных смешков. Девушка поднимает глаза и видит, как морщится нос её подруги, когда она искренне смеется, когда позволяет себе вольность. Локисдоттир хватает её за руку и раскручивает, нарушая безмятежный, поэтический тон танца, превращая его в ирландские пляски, на которые никто, надо признать, не расчитывал. Ария сбрасывает каблуки, крутится вокруг своей оси, держа Фриду за руку, а потом она сцепляет их пальцы между собой вновь, и начинает бежать куда-то в бок, таща принцессу за собой. Пара её смешков превращается в раскатистый, звонкий смех. Блондинка жмурит глаза, чувствуя, как волосы щекочут лицо, как робкие и слабые руки возлюбленной держат её, грубые и сильные, в своих. Обычно, случалось наоборот — Фрида держала Арию над пропастью, над тьмой, над опустошением и потерей себя. Видимо, иногда роли меняются, и это, как рассказывал в своих сказках отец, совершенно нормально.

Они были готовы плясать друг с другом весь вечер, и получали от этого неслыханное удовольствие. Локи смотрел на свою дочь, тепло и с какой-то грустью на душе, понимая, как много он у неё отнимал. Элис коснулась его плеча, аккуратно взяла за руку.

— Помнишь наш первый танец? — спрашивает женщина, поправляя волосы.

— Помню, — и принц прижимается к ней всем телом, обнимает за талию. Всё точно, как в первый раз — они опять отрываются от мира, находя его друг в друге. Локи зарывается рукой её в волосы, прижимая к себе крепко-крепко, как самое дорогое, что у него есть, и нежно целует в голову. Совсем не так, как в первый раз — лучше. Теплее. Искренней. И в этот раз это точно чувства, которые дышат своим жаром им в сердца, и не планируют угасать даже в самую холодную зиму.

Кэрри напряженно потягивает вино, чувствуя что-то неладное, что дышит в спину её сестре. Она встревоженно смотрит на её, на людей в толпе, что окружают её и Арию, дочь дипломата, который помог асам взять тот маленький клочок норвежской земли, на которой они расположились. Отец уже давно исчез с асгардских земель, оставив дитя мидгардкой и асгардской крови наедине с матерью. Один из мужчин, со странной стрижкой, показался обворожительной принцессе подозрительной, и она, чтобы отвлечь его и уберечь сестру, бросил бокал ему под ноги, чем привлекла внимание людей трех от силы — а потом пригласила его на танец. Мужчина был старше её, и Фрида устало покачала головой, сжав губы и поморщив нос, замечая, как сестра вновь пытается взять на себя обязанности её телохранителя.

Безмятежный танец Фриды и Арии длится ещё недолго — их теплые взгляды, полные чувств, прерываются громким ударом воды о воздух. Девушки задирают головы, заранее расслышав этот плеск. Ледяная пленка окутывает девушек. К щекам Арии липнут волосы, прическа превращается в мочалку. Фрида, доселе уверенная в себе, словно оказывается на людях без одежды. Вода ледяная. Ария чуть не поскальзывается на льду, и чтобы её удержать, девушка подхватила её руками за талию. Её кожа начала синеть, но этого никто не заметил, пока не посинело её лицо. Громкие и унизительные возгласы матери Арии, которые пыталась прекратить стража, а потом и Тор с Локи. Ария смотрела на Фриду в обличие йотуна как на монстра, как на дикое, бешеное животное, что вот-вот накинется на неё и вырвет глаза.

— Ты… Ты… — давит из себя Ария, — Что ты за… монстр?

Локи не выдерживает. Он словно на своих щеках чувствует слезы дочери, которые подступают одновременно с пледом, что должен её согреть, и раздраженно восклицает:

— Уведите её.

— Отец! — восклицает Фрида, — Ария, это не то, о чем ты подумала! Ари! Вернись! — она рвется из хватки своей сестры, которая отпустила подозрительного мужчину, чтобы поддержать сестру, чье сердце явно растрескивается по частям.

Оставшуюся часть вечера наследница плакала в колени сестры, пока с двух сторон её успокаивали и приводили в чувства родители. Элис встревоженно сжимала и поглаживала её ладонь, а Локи перебирал пальцами её волосы — это с детства успокаивает дочь. Дрожа, как осиновый лист, Фрида давила из себя нечленораздельные речи, и когда, наконе, успокоилась, просто забилась в угол, прижимая к себе сестру, держа отца за руку, прижимаясь к руке матери, которой она гладила её по щеке, утирая слезы, на удивление горячие.

— Это… Это… Пап… — давила из себя девушка в который раз.

— Фрида… — начала Элис, обратив взгляд дочери на себя, — Ты всегда была такой. Ты это знала. Ты это гордилась. Почему из-за слов человека, который, как оказалось, никогда тебя не любил, ты так расстраиваешься?

— Я люблю её, мама, — вздыхает Фрида, — Я хочу быть с ней. Я…

— Она тебя предала. Оказалась старых деревенских взглядов. Ты не монстр, которым пугают детей, Фрида. Ты наша дочь, которой мы хотели дать волю… И оступились, — вздохнул он, прижимая светловолосую дочь к себе.

— Всё хорошо… Она была лучшим, что было у меня. Теперь остались только вы… И всегда будете только вы.