Nevermore

— На данный момент, — со вздохом признался я, — я не сумел прийти к удовлетворительному объяснению. Но складывается впечатление, что за тайной, с которой мы столкнулись, скрывается какая-то темная и зловещая интрига, имеющая отношение к миру театра.

— Чтоб меня освежевали! — воскликнул полковник. — К театру, вот как? — Он с сожалением покачал головой, выпустил длинную струю дыма и сказал: — Боюсь, тут от меня толку не будет, старина. В жизни не бывал в театре — разве что один только раз, и то, чтобы посмотреть мистера Джеймса X. Хэкетта в «Льве Запада»,[42] и было это в Вашингтоне.

— Я должен еще кое-чем поделиться с вами, — после краткой паузы продолжал я. — Но это феномен столь фантастической и неизъяснимой природы, что я едва верю свидетельству своих чувств, хотя наблюдал его своими глазами.

— Не заставляйте меня зря ломать голову, — взмолился Крокетт. — Я же лопну от любопытства!

Полностью сознавая очевидную немыслимость того, что я собирался сказать, я еще несколько поколебался, прежде чем произнес:

— В доме Монтагю был еще один человек. Женщина.

Протекла долгая минута, в течение которой Крокетт обдумывал это удивительное, это поразительное признание.

— Женщина? — переспросил он наконец, с явным сомнением взирая на меня.

— Вот именно. Она появилась в спальне Монтагю сразу после того, как я, к ужасу своему, обнаружил чудовищно изуродованный труп старика.

Глядя на меня с выражением все возрастающего недоумения, Крокетт возразил:

— Так это была соседка, мисс Первейнс!

Я решительно покачал головой:

— Нет. Хотя я видел ее всего мгновение перед тем, как лишиться чувств, я успел достаточно отчетливо разглядеть ее лицо, чтобы не допустить подобной ошибки. Женщина, которую я видел… и я не стану упрекать вас за ваш скептицизм, ибо и сам вполне сознаю, что пытаюсь сообщить вам информацию крайне фантастической и аномальной природы, — женщина, которую я видел, была та самая, которая зашла ко мне в спальню в ночь рокового пожара в усадьбе Ашеров!

Крокетт извлек наконец сигару изо рта и молча воззрился на меня.

— Черт побери, По! — воскликнул он наконец. — Ничего более причудливого мне слышать не приходилось.

— Полностью согласен с вашим мнением.

— А вы не думаете, что это лишь игра воображения? — настаивал Крокетт. — Ведь вас, что ни говори, здорово тряхнуло, когда вы наткнулись на труп этого старика.

Невольная дрожь сотрясла мое существо, когда мне припомнился тот ужасный — невыразимый — миг: пятясь прочь от чудовищного зрелища, представшего передо мной под половицами спальни Александра Монтагю, я сперва услышал — потом ощутил — потом увидел — присутствие того зловещего создания, с которым уже встречался прежде.

— Уверяю вас, полковник Крокетт, — горестно отвечал я, — женщина, которую я видел, была столь же реальна, как вы сами.

Снова сжав зубами наполовину докуренную сигару, покоритель границ с минуту пожевал ее кончик, прежде чем спросить:

— Какого черта вы не сказали об этому капитану Расселлу?

— На то было несколько причин, — пустился объяснять я. — Прежде всего, я был уверен, что эту загадку сумеют разрешить двое умных и преданно взявшихся за дело человека, если они будут вести расследование независимо от полиции.

— Как вы сами отмечали, профессиональные служители закона, даже те, кто, подобно капитану Расселлу наделены сверх обычного интуицией, в своих усилиях постоянно чувствуют себя скованными необходимостью во всех мелочах соблюдать закон. Эти ограничения существенно замедляют типичное полицейское расследование, с каким бы усердием оно ни проводилось. В нынешних обстоятельствах подобная отсрочка, скорее всего, приведет к трагическим последствиям, учитывая возможность — и даже вероятность того, что виновник этих событий будет продолжать творить подобные же злодеяния до тех пор, покуда его не схватят.

— Тут с вами не поспоришь, — кивнул Крокетт.

— И еще одно обстоятельство нужно принять в соображение, — после краткой паузы добавил я, — не следует вовсе обходить его, хотя речь идет о более эгоистическом интересе.

— Я вас слушаю, — сказал Крокетт.

— Явные преимущества будут получены каждым из нас, если мы сможем самостоятельно разгадать эту загадку. Что касается вас, полковник, благосклонные отзывы о вас в прессе, которые неминуемо воспоследуют, сыграют на пользу вашим политическим амбициям.

— Я бы соврал, если бы попытался отрицать это, — признал герой Дикого Запада. — Ну а вы, По? Вы что с этого имеете?

Пожелтевшая вырезка из газеты все еще лежала на столе. Вместо ответа я взял в руки эту страницу, поднялся с места и, обойдя стол, вручил ее полковнику Крокетту.

— Прочтите, — предложил я в ответ на его вопросительный взгляд.

Он поднес вырезку к свету и начал разбирать текст, щурясь от густого дыма, который испускала заметно сократившаяся в длине сигара. Дочитав, он выдернул окурок изо рта и, глянув на меня, воскликнул:

— Да тут все сплошь про Элизу По! Это же ваша покойная мать, верно?

Я утвердительно кивнул.

— И какое же, черт побери, отношение имеют к ней эти дьявольские дела?