Неверная

Артемида Павловна Ковалевская, всё ещё в девичестве Покровская, огляделась вокруг, это была не свадьба, а будто чёрная месса. Дресс-код для гостей был чётко прописан в приглашении — джентельмены в смокингах, дамы только в чёрном. Юра на этом настоял. Уже тогда знал, к чему всё идёт — к завершению его грандиозных замыслов по уничтожению собственного сына и его семьи. Артемида судорожно вдохнула, сидя по правую руку от своего мужа, который запретил ей и дочерям сегодня плакать. У них ведь свадьба, такая радость…

Но больше это мероприятие походило на поминки, гости в чёрном тихо сидели за своими столами, тамада даже и не пытался их развеселить, просто вызывал по очереди желающих поздравить молодожёнов, те скомкано читали свои слова с открыток, дарили подарки и тут же садились на место. Они все были прекрасно осведомлены, что пока старшая сестра выходит замуж, её младший брат лежит в морге со всей своей семьёй.

Артемида приложила ладонь к груди, где защемило сердце от своей боли и жестокости мужа. Юра запретил ей и дочерям заниматься похоронами:

— Пусть их хоронит кто-то другой, раз от нашей семьи он отказался.

Ковалевская взглянула по очереди на своих дочерей, они не блистали умом, красотой или яркими талантами, и всё же она ими гордилась. Её девочки были куда лучшими матерями, чем она сама. Каждая из них души не чаяла в своих детях, старались дать им хорошее образование и развить имеющиеся таланты. Сейчас взгляды всех троих сестриц были устремлены только на отдельный стол, где сидели все внуки четы Ковалевских. Девочки в чёрных платьях, мальчики в смокингах и бабочках, как и все взрослые. Старшему внуку было девятнадцать, младшей внучке девять. Они все будто чувствовали тревогу своих матерей и постоянно ёрзали на месте, поглядывая каждый на свою маму.

Артемида перевела взгляд в сторону невесты, Луиза в белом платье, в котором она была похожа на огромный кусок торта, даже не смотрела на своего мужа, что был одной ногой в могиле, а всё же пытался залезть на супружеское ложе с новой невестой. Луиза вдруг тепло улыбнулась и сделала жест рукой, её младший сын тринадцати лет повторил этот жест и расплылся в красивой улыбке, будто освещая ею черноту вокруг себя. Он был глухонемой с двух с половиной лет. Луиза не только выучила язык жестов сама, но и заставила сестёр и племянников сделать то же самое, чтобы её сын не рос в вакууме тишины среди родственников. Юра считал мальчика откровенным отбросом семьи и кривил лицо, когда замечал безмолвный разговор между внуками за столом. Артемида так и не выучила язык жестов, но точно знала, что Луиза сказала только что своему сыну самые важные слова — «я люблю тебя». Ковалевская так и не смогла их из себя выдавить в сторону сына, но его последние слова в её адрес всё ещё звучали у неё в голове…

Ковалевская взглянула в сторону мужа, по левую руку от него сидел самый страшный сбывшийся наяву кошмар её жизни — новый наследник состояния семьи Ковалевских. Он осматривался вокруг и хищно скалился похожей на отца ухмылкой, из-за этого мужчины участь её сына была предрешена. Артемида не справилась со своей задачей — пока Влад был единственным сыном и наследником, он был в безопасности.

Кощей осматривал по очереди гостей, ни один не решился отказаться от приглашения на свадьбу самого Ковалевского, его боялись, этим страхом был пропитан каждый взгляд, который он ловил то и дело на себе. Страх стал единственной валютой, которую он признавал в конце своей жизни, он питался им, и этот чужой страх будто давал ему ещё глоток живительного кислорода, чтобы прожить ещё один день. Больше всего страха он чувствовал от женщины, что сидела рядом с ним и была его женой сорок семь лет. Артемида была той постоянной величиной его жизни, на которую он, казалось, мог рассчитывать всегда. Что бы он ей не приказал, она бежала и делала. Как бы он с ней не поступал — она всё равно была рядом. Она вросла в него так сильно, что её было уже не оторвать. Это была не любовь, и даже не ненависть, а какая-то извращённая форма сосуществования двух людей, что готовы были идти по головам ради своих целей и шли, рука об руку.

Когда-то он её любил… Да, именно любил… Артемида была и осталась его единственной любовью. Недавно, рефлексируя над своей жизнью и подводя её итоги, он подобрал именно это слово к тому чувству, что испытывал к ней в начале брака. Волевая, пробивная девушка с гордым именем Артемида, длинной толстой косой густых волос смотрела на него с таким восхищением, что он был готов свернуть ради неё весь мир в бараний рог и преподнести ей в качестве подарка. Все его зарождающиеся чувства рассыпались, когда он понял, что любит она не его, а то, что он может ей дать. И он всё равно давал то, что она так хотела, забирая взамен гораздо больше.