Неверная, или Готовая вас полюбить

Мне было очень горько читать ваше письмо. Читая его, я вспоминала одну милую женщину, сестру моей подруги, которой уже нет в живых. Хотите, я вам немного про неё расскажу? Эту женщину звали Таней. Она была милой, доброй, скромной и очень жертвенной. Она никогда не имела своей собственной жизни, а всегда жила жизнью своего мужа. Её не стало в тридцать пять лет. Выйдя замуж в восемнадцать, она превратилась в маленькую рабыню. У неё не было права голоса, подруг, интересов и даже своего мнения. Она вставала, когда ещё не было шести утра, варила, пекла, что-то стряпала. Её муж, жуткий деспот и тиран, уничтожал Таню каждый день не только морально, но и физически. За плохо сваренный обед он мог запросто вылить кастрюлю с борщом ей прямо на голову. Танин муж никогда не ел один тот же суп. Варить нужно было только на один день, потому что он привык есть всё свежее. Даже магазинное печенье он не ел. Каждое утро Тане нужно было вставать ни свет ни заря и печь домашнее. И это в наше-то время…

Затем бедная женщина неслась на работу, с работы домой, ведь дома дочь и недовольный муж, которого нужно было срочно кормить, обстирывать, ублажать. Таня не знала, что такое отдых, потому что все выходные она полола грядки и постоянно что-то сажала. И даже когда на работе предложили путёвку в санаторий, Таня не осмелилась сказать об этом мужу. За семнадцать лет брака она не отдохнула ни одного дня и ни разу в жизни не спала больше шести часов. Всё самое лучшее и вкусное мужу. При этом он хорошо выглядел, расцветал и развлекался с другими женщинами. Она же рано состарилась, бинтовала на руках кровавые мозоли от лопаты или тяпки и работала на износ.

В Таниных глазах не было жизни, и она с опаской поглядывала на тех женщин, которые имеют собственное мнение. У неё его не было. Для неё слово мужа – закон, а закон обсуждению не подлежит.

Муж постоянно расширял хозяйство и покупал всё новые и новые грядки, на которых Таня всё больше и больше пахала. Однажды от переутомления у неё пошла кровь из носа и она потеряла сознание. Муж тогда над ней посмеялся и назвал симулянткой и лодырем. Он даже её пристыдил. У всех хозяйки раком на огородах стоят с утра до ночи, а у него пролежала на грядках полдня. И ей действительно было стыдно. Она даже просила у него прощения за то, что так получилось. Когда я с ней познакомилась, по моей коже пробежали мурашки. Я увидела перед собой женщину, которая не жила, а существовала. У неё не было праздников, радостей, планов и интересов. Такая худенькая, измождённая, сухонькая, одетая в штопаную одежду. И муж – при полном параде и парфюме. Когда мы пришли в гости, она быстро накрыла на стол и побежала на свои грядки. Достучаться до Тани было тогда невозможно. Её муж не только сделал из неё свою рабыню, но и привил ей рабскую психологию. Она тоже говорила про какой-то крест, который она обязана нести до конца своей жизни.

Она сгорела за два месяца… Когда обратилась к врачам (и то только после того, как уже не могла терпеть боль), те сказали, что уже слишком поздно и никаких шансов на выздоровление нет. Никто не возьмётся делать операцию на такой стадии. Врачи были удивлены, почему эта женщина терпела такую адскую боль, глотала обезболивающие и не обратились к ним раньше.

– Так надо же было работать, – ответила Таня.

Но работать она уже не могла. Она умирала дома и почему-то постоянно просила у мужа прощения. Ей было стыдно и неудобно за то, что так получилось… А муж в это время смотрел футбол, пил пиво и договаривался о встрече со своей любовницей. Единственный раз в жизни перед своей смертью Таня попросила его сделать телевизор потише, потому что он слишком громко кричит, а ей очень больно… Он этого не сделал и даже её пристыдил за то, что она думает только о себе и совершенно не хочет думать о нём. И она вновь стала просить у него прощения. Но тут не выдержали нервы у Таниной мамы, которая сидела у умирающей дочери. Она бросилась на своего зятя с кулаками, выключила телевизор и стала кричать о том, что это он убил её дочь. Таня попыталась подняться, заплакала то ли от боли, то ли от обиды и прошептала:

– Мама, не надо. Петеньке должно быть хорошо. Я и так перед ним виновата за то, что я умираю.

В эту же ночь Тани не стало. На похоронах её мать смотрела на тело своей дочери и думала о том, что она отдохнёт хотя бы ТАМ. Вот такой отдых. Таня просто несла свой крест, который сама себе придумала.