Невернесс

Я выплыл из лагуны мимо бело-розовых рифов на глубокую воду. Дельфины, посвистывая, мчались впереди, кит-горбач выскочил из воды и плюхнулся обратно с оглушительным всплеском. Балюсилюсталу ткнула меня в живот, когда я заговорил с ней на языке Цивилизованных Миров. Я снова спросил ее о касатках, но она по-прежнему отвечала загадками. Мне давали понять, что эта тема — табу, и говорить об этом нельзя или нежелательно. (Не странно ли, что у всех людей — даже у полубогов — есть вещи, которые не обсуждаются. Деваки, например, почти никогда не рассказывают о своих страшных снах, многие эталоны избегают всяких упоминаний обо всем, что связано с сексом. Даже мы, пилоты, стараемся не говорить о том, о чем лучше не говорить.)

В последний раз они вскрыли мой мозг, но не физически. Они проникли в меня своими мыслями, своей любовью — и своей нуждой.

— Ты восстановлен, и пришло время расстаться.

— Во мне появилось что-то, чего я не могу выразить и даже осмыслить. Расскажите мне о касатках — я знаю, это ключ.

— Ощути свободу волн внутри себя.

— Почему боги не могут дать человеку простого ответа?

— Как был ты глупым, так и остался, ха-ха!

— Вы не все мне сказали.

— Мы открыли тебе секрет жизни.

— Никакого секрета нет.

— О-хо-хо, до чего же ты глуп!

— Почему вы восстановили меня?

— Потому что это было приятно.

— Почему?

— Почему-почему! Потому что ты Мэллори Рингесс, пилот, побывавший в Калинде — и она тоже побывала в тебе.

— Калинда?

— Вы называете ее Твердью, но ее настоящее имя — Калинда. И она знает секрет.

— Секрет жизни?

— Она знает секрет Экстра. Можно сказать, что для нашей галактики это равносильно секрету жизни.

— Не понимаю.

— Стаи поют жизнь Агатанге и ее океана, иногда мы поем даже солнце, но мы не можем помешать звездам Экстра взрываться.

— Этого никто не может.

— Кроме тебя, ха-ха!

— Боюсь, что и я не могу. Я всего лишь глупый человек.

— Ну нет, бери выше!

— Что же я такое?

— Придет время — узнаешь.

— Что узнаю?

— Что-что! Ты Мэллори Рингесс, человек, чей мозг стал огромным, как океан Агатанге. Разве ты не чувствуешь своей огромности? Как море вздымается под дождем и ветром, так и ты будешь вздыматься под бурями своей жизни. Возможностей много, пилот, и они будут раскрываться одна за другой. Однажды, став еще огромнее, ты спросишь Калинду, отчего растет Экстр. Мы бы сами ее спросили, но Калинда ненавидит нас, и существует иерархия. Мелкие боги должны кланяться более крупным.

— Я никогда не вернусь к Тверди.

— Когда-нибудь вернешься, потому что тебе предначертано вернуться и потому что мы просим тебя об этом.

— Почему просите?

— Потому что звезды гибнут, и нам страшно.

Иногда мне кажется, что страх — самое худшее во вселенной. Реставраторы распрощались со мной и уплыли вместе с быстрым течением. Кашалоты, один за другим, набрали воздуха и ушли под воду. Дельфины с улыбками и прощальными свистками последовали за ними. Серые киты, голубые киты, нарвалы — все исчезли с глаз долой. Касаток я в тот день не видел, и их тайна осталась неразрешенной. Океан от горизонта до горизонта стал голубым, пустым и тихим. Вдалеке призывно золотились пески моего островка. Я тряхнул длинными мокрыми волосами, убрав их с глаз, и посмотрел повнимательнее. Это блестел не песок, а корпус материнского челнока. Стая каким-то образом уведомила ее о моем выздоровлении и послала за ней корабль. Она ждала меня, чтобы забрать домой. Я поплыл к острову, слыша, как ревут внутри волны сознания. Никогда еще я не знал такого страха и такого одиночества.

18. Правило тихо

Мозг — это не компьютер; мозг — это мозг.

Поговорка акашиков

Кое-кто говорит, что Невернесс и есть настоящий Вечный Город — город, который никогда не умрет. Три тысячи лет стоит он, доказывая, что человек способен выжить где угодно. В гранитных башнях и шпилях, в мерцающих куполах и блистающих улицах, в глазах пилотов и пришельцев горит холодное пламя нашего бессмертия, светится душа человечества. Не знаю, сколько еще простоит Город — тридцать тысяч лет, как пророчествуют скраеры, или тридцать миллионов. Доживут ли до того времени наши планеты? А звезды? Я как дитя Города всегда верил, что его судьба неразрывно связана с судьбой человека. Невернесс — топологический узел нашей сверкающей галактики, и он же — Город Света, куда рано или поздно приходит каждый искатель. В нем сокрыты тайны и чудеса. Я считаю Город вечным в том же смысле, что и наши мечты: он будет жить, пока жива раса, создавшая его.