Невернесс

Невозможно описать ее голос. Высокий и звонкий, как у гагары, он был в то же время глубок, ровен и спокоен. Каждое слово она произносила звучно и четко — не как ребенок, но как богиня. Это был божественный голос, и в такт ему во мне зазвучали низкие ноты, гармонировавшие с музыкой, льющейся из ее юного горла. В этих звуках сквозил каприз и звенела поэзия. Глядя на меня понимающим взглядом, она прочла:

О прекрасная смерть!
Драгоценный алмаз,
Что сияет лишь только в ночи;
Сколько тайн ты скрываешь под прахом от нас,
Кто найдет к этим тайнам ключи?

За этим последовали другие стихи, старые и новые, фравашийские и сочиненные, как мне показалось, ею самой. Мне давали понять, что это премудрое дитя тоже входит в Твердь, но совсем не так, как Тихо или Катарина. Быть может, она жила когда-то на одной из планет, вошедших затем в темные недра Тверди? Быть может, она была убита и вошла в одно из наиболее древних пространств памяти богини? Почему воины-поэты и агатангины называют Твердь Калиндой? Я смотрел на ее кольца, кольца воина-поэта. Возможно ли? Неужели это та самая девочка, о которой говорил Давуд? Результат эксперимента по выведению воинов-поэтесс? И оба кольца у нее красные! Во мне зародилось страшное подозрение. Я догадывался — и богиню, очевидно, вполне удовлетворяла моя догадка, — что это поэтическое дитя обитает в самом сердце Тверди. Возможно, Твердь сжалилась над юной поэтессой, а возможно, оказала честь единственному человеку, когда-либо носившему два красных кольца. Я представил себе луковицу, и на глазах у меня выступили слезы. Должно быть, Твердь очень похожа на луковицу: Ее мозг слой за слоем обволакивает сокровенное «я», любящее цветы и поэзию.

Не бойся смерти, мой пилот.

— Но ведь каждая звезда в галактике и все когда-либо написанные стихи — все погибнет, — сказал я.

Калинда, вынув цветок из волос, положила его на ладонь и дунула. Цветок поплыл по воздуху ко мне.

Ты все еще не понимаешь. Никто не погибнет. Я сорвала этот гиацинт много лет назад, но понюхай — он до сих пор свеж!

— Я пытаюсь понять, всю жизнь об этом думаю. Распад, энтропия…

Энтропия — это недостаток информации, мера неуверенности. Когда энтропия максимальна, все сообщения одинаково вероятны. Чем выше неуверенность, тем больше информации содержится в сообщении.

— Значит, послание Эльдрии…

С момента своего создания вселенная стремится уйти от хаоса первичного взрыва. Макроскопическая информация создается непрерывно.

— Но я…

Боги пытаются собрать полную информацию о вселенной, но информация никогда не бывает полной. Взять хотя бы один-единственный твой выдох, сообщение, содержащееся в теплом воздухе. Если сместить всего один грамм далекой массы Шива Люс на один сантиметр, это в микроскопической степени повлияет на твое дыхание. Даже сама вселенная не может создать достаточно информации, чтобы узнать собственное будущее.

— «Что было, то будет», — говорила всегда Катарина.

Ты даже представить себе не можешь, что будет с этой галактикой.

— Мы все обречены и прокляты, верно?

Напротив, мой пилот, напротив. Возможности бесконечны.