Невернесс

В тот же день мы похоронили шесть тысяч двести шесть человек на Холме Скорби у подножия Уркеля. Казалось, почти весь Город, не убоявшись мороза, пришел на церемонию. С южной стороны могилы теснились хариджаны, инопланетяне и пришельцы, пришедшие почтить своих мертвых. (Но большинство погибших, конечно, составляли горологи, цефики, технари и кадеты разных профессий, обслуживавшие легкие корабли. Было и несколько пилотов.) Наискосок от них, на узкой платформе, сооруженной роботами на склоне Холма, стояли мужчины и женщины Ордена. Мы выстроились по профессиям, ряд за рядом, на мерзлой черной земле. Немногочисленные пилоты стояли ближе всех к могиле. Мы — Зондерваль, Сальмалин, Ли Тош и другие, пережившие битву при Пердидо Люс — представляли собой тонкую черную линию, к которой примыкали сзади эсхатологи в своих голубых мехах, а за ними шли ряды механиков. Я, как Главный Пилот, и Соли, как бывший Главный, стояли у самого края. Именно там, когда ледяная вода хлынула в яму, заливая плотно уложенные тела, я узнал о судьбе Хранителя Времени.

— Он бежал из Города, — сказал Соли, откинув капюшон своей черной шубы, чтобы я лучше мог его слышать — дул сильный ветер. Ястребиный нос, массивные брови и горящие глаза придавали ему крайне грозный, гневный и мстительный вид. — В ночь перед взрывом он украл собачью упряжку и нарты — об этом мне рассказал владелец. И умчался по морю, словно вор. Зачем, пилот? Смерти он ищет, что ли? Или надеется, что будет жить у деваки или другого племени? Или просто хочет одиночества и забвения? Пока не пройдет сто или тысяча лет — тогда он вернется и снова станет Главным Горологом.

Я, потупив голову, смотрел в кубическую яму, ища мать, — мне сказали, что она находится где-то в верхнем слое тел. Но вода замерзала быстро, и я не мог ее найти.

— Если он вернется через сто лет, — сказал я, — то Город, вполне вероятно, будет мертв. — Я указал на небо в направлении Абелианского звездного скопления, где недавно взорвалась Меррипен. — Сверхновая скоро завершит то, что не сумела сделать бомба Хранителя.

Соли, кивнув, промолвил:

— Твою мать следовало бы похоронить в канторском мавзолее. Ведь она была кантором.

— Нет, она была хибакуся, неспособная помочь сама себе. Пусть покоится среди таких же, как и она, жертв.

— Но ведь ее убил Хранитель? Ты, должно быть, хочешь его смерти.

— Надеюсь, что он жив, — сказал я, впервые в жизни проявив сострадание. — Пока он живет, живет и секрет.

Соли склонил голову и неожиданно сказал:

— Это Хранитель убил наше радио. Теперь это ясно. Он ведь хотел, чтобы наша экспедиция провалилась, так? И поэтому убил Катарину. Если бы мы связались с Городом до того, как… Но мы лишились радио, и Катарина погибла.

— Я любил ее, Соли. Бог мой, как я ее любил!

— Умершие, — прошептал он. Я никогда еще не видел такой горечи на лице человека. — Как их много.

Тогда я заплакал по матери открыто, прикрывая лицо рукой из стыда перед Соли.

— В Городе меня больше ничто не держит, — сказал он, — и потому я слагаю с себя присягу. Настала для меня пора покинуть Орден.

— Куда же ты направишься? — Мне, помимо воли, было любопытно узнать его планы.

— Звезды мне надоели, а Город этот стал ненавистен. На набережной меня ждет собачья упряжка. Поеду по льду куда-нибудь за Квейткель. Выслежу Хранителя — думаю, это будет нетрудно. А когда найду его, проткну копьем, как рыбу, за то, то он сделал с Орденом. — Комок мерзлой земли упал из-под его ног в могилу, ударился об лед и рассыпался. — Больше я сюда не вернусь.

— Но тело Хранителя должно вернуться.

— Нет. Я уйду к деваки. Может быть, Юрий сдержит свое слово и примет меня.

— У деваки не будет резчиков и цефиков, чтобы вернуть тебе молодость. В конце концов ты умрешь.

— Да.

Все его тело напряглось, он пошевелил губами и наконец выговорил:

— Ты мог бы поехать со мной. — Ни одни слова, должно быть, еще не давались ему так тяжело. — Мы возьмем двое нарт, и ты привезешь тело назад Главному Генетику. Ты получишь свой секрет, а я… я получу свое.

Я увидел, что он смотрит на запад, за пределы Города. На его длинном лице, темном в тени Холма Скорби, я безошибочно прочел тайное благоговение. Он не питал ненависти к Городу, он любил его. Злая судьба гнала его из Города и Ордена, но, уходя — я прочел это в его глазах, а после он сам мне сказал, — он хотел послать Городу свой дар. Возможно, Главный Генетик все-таки прочтет секрет жизни в замороженном трупе Хранителя Времени. Возможно, этот секрет спасет человека от Экстра и других напастей. Он любил Орден, да и его любовь к жизни перевешивала ненависть ко мне — поэтому он обуздал свои злые чувства и сказал:

— Хранитель нас опережает, зато мы сохранили свои алалойские тела. Притом двое едут быстрее, чем один, как говорят деваки. Мы догоним его, ведь верно? Вон там… — Он указал на запад, где под ледниками Аттакеля сверкал край замерзшего моря.