Неверное сокровище масонов

– Как говорил Остап Бендер, музыка подобрана со вкусом. Серебряный сервиз фирмы Овчинникова, несколько штучных ружей начала XX века, фарфор, хрусталь. Добротный, но вполне рядовой антиквариат. Вот только шкатулочка необычная. Эксперты так и не сошлись в едином мнении, что это. То есть, сама шкатулочка работы XVIII века, а вот в ней – чаша. Кто говорит – византийский потир, кто – более ранняя чаша. На ней надпись по древнегречески: «До скончания века». Говорят, масоны её часто применяли. Серебро, аметисты. В общем, признали большой ценностью. Говорят, или в Эрмитаж сдадут или, вообще, в Гохран.

– А эти ребята из Люксембурга?

– Выходили на нас через уже известную тебе юридическую фирму. Мы им отправили список найденного и заключение экспертов. За хорошую плату, разумеется, – засмеялся он, – кстати, вот тебе твоя доля. Десять тысяч. Ребята платят в евро. История закончилась. Отдохни, да и приходи к нам на работу. Ко мне референтом. Мой шеф буквально жаждет пожать твою мужественную руку. Благодаря тебе, он наслушался много тёплых слов в ФСБ и МВД. Ведь предотвращён вывоз за рубеж значительных ценностей, имеющих культурное значение, раскрыто по горячим следам убийство, и всё это при участии нашего агентства.

Деньги приятно оттянули карман. Но, мне предстояло получить ещё одну плату. Вильям Смит обещал раскрыть мне тайну дома с привидениями.

XXXII. Пиковая дама

Запутано? О нет. Простота, сама простота.

Агата Кристи. Загадка Эндхауза.

Мы сидели за столом под раскидистыми цветущими липами. Блики солнца, пробиваясь сквозь густую листву, подрагивали на медных боках самовара, на фарфоровом чайнике и на видавшей виды льняной скатерти. В чашках остывал душистый чай, где-то за забором слышались отдалённые голоса. Жаркий летний день на подмосковной даче.

Когда я пригласил Вильяма в гости к дяде Боре, то, честно говоря, не думал, что этот таинственный и немного чопорный американец согласится. Но он даже обрадовался. Приехал запросто, на электричке, как простой смертный, привёз с собой торт и бутылку французского коньяка. Теперь мы вчетвером: дядя, я, Алексей и Вильям сидели во дворе и неторопливо беседовали.

Спешить было некуда. Времени до обратной электрички оставалось полно, липы, усыпанные золотым цветом, пахли сладко и убаюкивающе, рождая мечты о минувшем. Романтических тайнах, загадочных авантюристах и роковых красавицах. Особенно приятно было думать обо всём этом сейчас, когда опасности и трудности остались позади. Американец размяк и разоткровенничался:

– Меня воспитывала моя русская бабушка. Мама была стопроцентной американкой, деловой и прагматичной, её заботила карьера, а не романтические сказки об исторической родине родителей. Она и по-русски говорила с акцентом. – Смит устремил взгляд на цветущие ветки и на минуту задумался, – Бабушка была, совсем другое дело. Она родилась в 1914 году, из России её увезли совсем маленьким ребёнком. Обрывки воспоминаний, вот и всё, что у неё оставалось. Но она всю жизнь любила потерянную родину. Русский язык, русская литература, русская кухня – всему этому бабушка была предана до исступления. Ходила в православную церковь, старательно отмечала пасху, масленицу, Рождество по старому стилю. Теперь я понимаю, что бабушка просто выдумала для себя эту Россию. Некую идеальную страну счастья, которой никогда не существовало в действительности. Ведь настоящей России она не знала и не помнила. Этой сладкой мечтой она очаровала и меня. Сколько раз моё сердце замирало над «Антоновскими яблоками» Бунина или «Евгением Онегиным» Пушкина. Как мне хотелось, хоть раз в жизни посидеть вот так под цветущими липами на подмосковной даче и попить чая из старинного самовара. Моя мечта осуществилась. Как оказывается, мало нужно человеку для счастья.

Дядя Боря ласково улыбнулся при этих словах:

– В сущности, в этом и состоит главный вопрос философии, как сделать человека счастливым.

– Вы знаете ответ? – с удовольствием подержал тему Смит, – Вы ведь философ, профессиональный искатель истины.

– Конечно, – без тени иронии кивнул дядя, – Только проку от моего знания никакого нет. Сам я нашёл ответ слишком поздно, а те, кто мог бы воспользоваться моим опытом, меня не послушают. Они постараются сами до всего докопаться и точно так же, как я получат ответ, когда он им уже не нужен. Старик Монтень говорил: «Почему люди тратят свои лучшие годы на то, чтобы сделать худшие ещё более безрадостными?»

– Но, я то, как раз, нахожусь на границе между лучшими и худшими годами, – засмеялся американец, – Может, я ещё успею воспользоваться Вашим советом?