Неверноподданный. Часть I. В Старом Свете

Вернувшись, он позвонил Саше, и тот сразу нашёл ему дело. Сам он в начале первого курса записался в кружок автолюбителей и, сделав с руководителем дизайн будущей машины, стал собирать для неё детали. Кое-что он делал сам в мастерской института, но большую часть находил на свалках или приобретал за бесценок у автолюбителей, побывавших в аварии и потерявших надежду восстановить свою машину.

Он и после летней сессии остался в Москве, для того чтобы закончить свой грандиозный проект. Помощь друга оказалась весьма кстати, потому что он хотел ещё до начала учебного года получить разрешение ГАИ и покатать ребят на собственном авто. Однако осуществить этот план Саше не удалось, а первого сентября студентам объявили, что они должны ехать на картошку, и дали на сборы один день.

Когда они сели в автобус, Боря увидел Елену Фёдоровну Крылову и обрадовался. Она провела у них два семинара по математике, заменяя основного преподавателя, и на первой же перемене ребята стали обсуждать, сколько ей лет. Девушки с некоторой ревностью присоединились к дискуссии, и, в конце концов, решили, что ей не больше двадцати семи. Им очень нравилась её демократическая манера вести занятия, но как только Володя Муханов попытался перейти невидимую границу двусмысленной шуткой, она одной лишь затянувшейся паузой поставила его на место. Высокая, с королевской осанкой и прекрасной фигурой, она очень нравилась Боре. Конечно, в какой-нибудь Франции её сочли бы полноватой, но на его российский вкус она была в самый раз. Он жалел лишь, что их отношения ограничивались встречами в коридорах института. Но колхоз – это совсем другое дело. Это свобода, которая начиналась с момента посадки в автобус. Руководитель лагеря, полковник Кочерга, очень хорошо понимал это, и как только они прибыли на место, заставил ребят расставлять мебель, а девушек убирать помещения. Он как будто задался целью уморить их работой. По собственному опыту он знал, что если у молодых людей есть силы, то ночью они ему покоя не дадут. Он и сам был таким в военной академии.

К вечеру пионерский лагерь принял вполне жилой вид, но полковнику этого показалось мало. Он назначил бригаду добровольцев, которая должна была часть столовой превратить в сцену, подключить освещение и настроить музыкальные инструменты. Боря ворчал, так же, как и остальные, однако Сергей Никитич, не обращая внимания на хмурые физиономии студентов, зычно командовал, куда что подвинуть и что к чему прибить.

На следующее утро всех разделили на несколько больших групп, и каждая выехала на своё поле. Руководителем Бориной бригады оказалась Елена Фёдоровна Крылова, а отправили их на самую нудную работу – сбор картофеля. Крылова пересчитала грядки, а когда все разбились на пары, сказала:

– Начинайте, ребята, но помните, что вам здесь жить ещё три недели, так что хорошо рассчитайте силы и глубже, чем на метр, не копайте.

Она хотела поднять настроение подопечных, которые были обеспокоены плохой погодой. Низкие серые тучи грозили в любую минуту разразиться дождём, а поскольку теплушки ещё не привезли, то все могли в первый же день вымокнуть до нитки.

Через час Крылова объявила первый перерыв и, когда студенты закурили, спросила, знают ли они что-нибудь о ближайших окрестностях.

Колхоз находился недалеко от Можайска, и они назвали Бородино, но кроме того, что это связано с решающей битвой войны 1812 года, никто ничего вспомнить не мог. Тогда Крылова стала рассказывать сама. Начала она с наиболее ярких моментов биографии известных военачальников, украшая эти биографии пикантными подробностями. Это сразу же приковало всеобщее внимание. Вскоре вокруг неё собралась вся группа, а она начертила план расположения войск и стрелками показывала маневры противников во время битвы. Студенты уже забыли о надвигающемся дожде, сопереживая с ней события 150-летней давности. Рассказывала она со знанием дела, оставаясь преподавателем даже в поле, хотя здесь, в рабочей одежде, все выглядели как близнецы. Во время следующего перерыва студенты, не сговариваясь, собрались вокруг неё, и она продолжила рассказ. В последующие дни она перешла к декабристам, а от них – к царской фамилии. Тогда это была тема если и не запрещённая, то уж, во всяком случае, не очень хорошо известная. Студенты слушали её, раскрыв рты, и ей приятно было рассказывать такой благодарной публике. Во время одного из перерывов к ним незаметно подошёл начальник лагеря. Полковник остановился за спиной у Крыловой и слушал с явным интересом, а когда она закончила, сказал:

– Елена Фёдоровна, вы обязательно должны устроить лекцию. Польза от этого будет огромная. Мы можем и местных пригласить. Проведём, так сказать, культурно-просветительную работу среди аборигенов. В наших общих интересах хорошо организовать досуг, а я, как руководитель, сделаю всё от меня зависящее. Я ведь привёз из института музыкальные инструменты, взял кинопроектор и договорился, чтобы мне два раза в неделю давали новые фильмы, но ваша лекция гораздо интереснее.

– Вы мне льстите, товарищ полковник.