Неверноподданный (СИ)

Михаил Сергеевич Слепачёв в это время был в Ленинграде. Там он руководил внеочередным заседанием партхозактива, на котором выбирали нового хозяина города. О перевыборах ходили разные слухи, но самый распространённый укладывался в одну фразу: Если вы хотите узнать размер обуви Слепачёва, то измерьте след его ботинка на заднице у Романова.

Утвердившись на троне, Генеральный провёл несколько встреч с главами Европейских государств, а вернувшись в Москву, расслабился и, узнав о приглашении, решил вновь поехать в подмосковный колхоз.

Когда Заречному позвонили из Кремля, он вызвал к себе Горюнова и спросил:

- Ну и что ты теперь собираешься делать?

- У меня картин достаточно, чтобы заполнить три таких клуба как наш. Портрет Меченого мы, естественно, повесим на почётном месте, а уж что им говорить я найду. Вы можете не беспокоиться, любому человеку приятно видеть своё изображение, - он покосился на портрет председателя.

- Ну а тебе-то от этого какая выгода?

- Если нас похвалит Слепачёв, мне легче будет устроить персональную выставку и продать свои картины.

- А если нет?

- Шутите, Егор Кузьмич. Ведь у нас любая организация имеет полное право поддерживать решения партии и правительства. Это её гражданский долг и почётная обязанность.

- Хорошо, действуй.

На следующий день к колхозному кинотеатру подкатил кортеж из нескольких правительственных машин. После рукопожатий Василий Николаевич вручил Слепачёву огромные ножницы и почётный гость разрезал широкую жёлтую ленточку, которой милиция обычно огораживает место преступления. Затем Горюнов повёл делегацию к самому главному экспонату. Картина была выдержана в стиле парадного портрета XIX века и произвела очень сильное впечатление на Слепачёва. С гораздо меньшим интересом он рассматривал пейзажи с видами Подмосковья и слушал рассказ художника. Усыпив, таким образом, его бдительность, Василий Николаевич подвёл делегацию к "Искушению Христа".

Генеральный, который до этого издавал доброжелательные междометия и одобрительно кивал головой, замолчал и уставился на огромное полотно. Заречный тоже затаил дыхание. Он не успел посмотреть экспозицию заранее и не знал, какой сюрприз ему приготовил художник. Теперь он проклинал свою неосмотрительность. Горюнов же, не давая зрителям опомниться, начал описывать свою лучшую картину в благоприятно-атеистическом свете, а в конце отпустил двусмысленную шуточку по поводу Христа, которому несмотря на святость ничто человеческое не чуждо. Все ждали реакции Слепачёва. Он подумал немного, остановил взгляд на председателе колхоза и сказал:

- Ну, уж если Христос не мог устоять, то нам тем более простительно. Может, и мы пойдём в баньку с грешницами?

- Дак ведь у меня на всех не хватит, - вырвалось у Заречного.

Его искренняя растерянность вызвала хохот гостей, а когда все успокоились, Генеральный спросил:

- Ну, хоть обедом ты нас накормишь?

- Это конечно, это пожалуйста, - обрадовался Егор Кузьмич, - только ведь теперь время такое, что без разрешения сверху, - он приложил палец к губам, а потом показал на потолок, - спиртного не будет.

- Спиртного и не надо, - отрезал Слепачёв, - обойдёмся минеральной водой.

Во время банкета вместо вина подавали соки и все, кроме Меченного, с таким трудом изображали удовольствие, что на них было больно смотреть. Горюнов же наблюдал за соратниками Минерального секретаря очень внимательно, запоминая выражение лица каждого, а вернувшись домой, до утра рисовал шаржи. Сначала он хотел озаглавить цикл "капричос", по аналогии с известной серией рисунков Гойя, но потом назвал его "Страдания на пути к коммунизму".

Он уже однажды видел эти страдания, когда был на свадьбе Арутюнова. Его патрон женился тогда в пятый раз и пригласил на торжество своих коллег из руководства Союза художников. Ради шутки он перед началом церемонии объявил, что его свадьбу собирается посетить Михаил Сергеевич Слепачёв и поэтому её пришлось сделать безалкогольной. Но это и хорошо, ибо ещё со времён Римской империи известно, что "дети первой брачной ночи" из-за неумеренного потребления спиртного иногда рождаются с дефектами, а он хочет, чтобы его наследники были здоровыми членами советского общества.

Гости, увидев что чокаться приходится соками, сильно погрустнели и глаза их выразили такую же тоску, как и глаза соратников Слепачёва. Больше всех тогда расстроился сам Вася. В сердцах он сказал, что если логически продолжить рассуждения молодожёна, то от безалкогольной свадьбы следует перейти к беспорочному зачатию. Арутюнов, замахав руками, возразил, что на это он не подписывался и по его команде официанты внесли спиртное. Тогда Горюнову не удалось запечатлеть кислые физиономии своих коллег, но они ещё долго стояли у него перед глазами.