Неверный муж. Я тебя (не) прощу

– Если честно, не знаю, – пожимаю плечами, – Платил за всё Эльдар. От меня требовалось выбрать координатора, с которым мы уже обсуждали дизайн шатра, музыкальную группу, меню и всё остальное.

– Ну дизайн можно было бы и лучше выбрать, без обид, зай, – Таня трогает лепесток нежно розовой розы, украшающей композицию стола и скептически морщит нос. – Почему всё такое розовое? Могла бы мне сказать, вместе определились бы с цветом.

– Потому что десятую годовщину свадьбы называют розовой, – объясняю я.

– Если не ошибаюсь, то оловянной тоже.

– То есть лучше было бы, если бы цветы были оловянные?

Таня на мгновение задумывается, а я снисходительно улыбаюсь. Знаю, что она терпеть не может этот цвет. Еще в детстве мы часто спорили, когда я хотела розовые платья для куклы, а она красные. Родителям приходилось разрываться, потому что денег особо не было, чтобы угодить нам обеим. Я уступала тогда. Но несмотря на то, что мы во многом расходимся во вкусах, мы все равно с ней самые близкие. Почти, как настоящие сестры.

– Ну да, согласна, олово было бы лишним, – признаёт она и с широкой улыбкой поднимает бокал, – За тебя, Ритуль!

– Точно, ты такая счастливая, Ритуль! За вас с Эльдаром! Много раз еще по десять лет вам! – подхватывает Света, и мы ударяемся бокалами.

Я стараюсь много не пить, потому что пока с каждым гостем разделишь тост, можно сильно захмелеть. А мне этого не нужно. Делаю маленький глоток, когда голос ведущего звучит из микрофона:

– Минуточку внимания, уважаемые гости. Прошу всех занять свои места. Маргарита, пришла очередь Вам получать свой подарок.

Я отправляюсь к своему столу, где меня уже ждет Эльдар и вся наша семья.

– Что ты придумал? – заговорщицки шепчу, занимая своё место.

Вокруг гаснет свет, и включается проектор.

– Тебе понравится!

Я поворачиваюсь так, чтобы видеть экран, Эльдар обнимает меня сзади, а потом вдруг раздаётся громкий стон.

Картинка, которую транслирует проектор, парализует меня.

Глава

2

Рита

– Ох, что же это? Пойдём Полюшка, – скорее слышу, чем вижу, как мои родители с дочерью спешно встают из-за стола и торопятся к выходу из шатра.

Мне бы самой подумать о том, чтобы вывести дочь, но я пошевелиться не могу. Даже вдох сделать не получается. Горло спазмировало, окольцевало тугой цепью.

Потому что на большом экране, на который сейчас смотрят все наши гости, Эльдар и Таня. Моя Таня и… мой Эльдар.

Голые, взмокшие, развратные. Под ними смятые простыни, а рядом на подушке валяется кружевной красный бюстгальтер. Мой муж держит подругу сзади за бедра и тянет к себе за волосы. Обхватывает ладонями её талию, мнет кожу. Говорит что-то, но я не слышу. В уши словно стекла насыпали. Только вижу, как она сладострастно улыбается и выгибается дикой кошкой, подаваясь на встречу ему движениям. Мышцы на теле Эльдара перекатываются под кожей, а Таня стонет.

Даже не стонет, кричит, и каждый её надсадный крик вбивает мне ржавые гвозди прямиком в сердце.

Картинка перед глазами смазывается, контуры теряют очертания.

Таня… Как она могла? Ведь она как никто знала насколько сильно я люблю мужа. Какими сложными у нас выдались последние шесть месяцев и как мне тяжело было их пережить.

Моя лучшая подруга. Практически родная сестра.

Мы знакомы с ней с самого детского сада. Жили на одной лестничной площадке. Вот только моя семья разительно отличалась от её.

Мои родители хоть и не были богатыми, но оба работали в те сложные времена, когда в стране был кризис, и старались обеспечить меня хотя бы самым необходимым. Тане же повезло меньше. Её мама с папой безбожно пили, дрались. Весь подъезд бывало слышал их крики, а потом наблюдал как её мать выбрасывает вещи мужа из окна. Проходило время, дядя Саша возвращался, и все начиналось по кругу.

Их дом был сборищем местных алкашей, поэтому мои родители часто звали Таню к нам на ночёвку. Они не могли оставить ребенка, нуждающегося в помощи в той ужасной атмосфере. Кормили, потом даже приодевать стали, потому что ходила она вечно в грязном и старом. И так постепенно мы сами не поняли, как она стала частью нашей семьи. Практически переехала к нам. Её горе родителям было все равно где дочь и с кем, я же от счастья даже кровать ей свою отдала, а сама спала долгое время на раскладушке, потому что всегда хотела сестру или брата.

В первый класс мы пошли вместе. В белых фартушках и темно синих платьях, которые достали нам мои родители по скидке от одной знакомой. Нас всегда спрашивали, сестры ли мы, и мы отвечали, что да.

Так мы и росли вместе. Ссорились, мирились, как обычные дети. Она не редко трепала родителям нервы, но они старались быть терпимыми, понимая, что в первые годы жизни ей пришлось не сладко. Окружали её любовью, оплачивали обучение в университете.

Я поступила на стипендию, а Тане не удалось, поэтому мы зажали пояса и помогали ей получить профессию.