Неверный муж моей подруги, часть 2 (СИ)

Словно только у меня одной обязательства, от которых нельзя отказаться.

Все сложно — но другие же справляются?

— Мне кажется, те, кто считает, что я заслуживаю любви, просто не догадываются, насколько я на самом деле бесполезна, — сказала я как-то Герману.

Перед этим мы довольно мы довольно долго ехали молча вдоль полей, покрытых желтыми и голубыми цветами. В открытые окна врывался упоительный весенний воздух, и даже музыка казалась лишней, и он выключил радио.

— Это не они. Это ты сама не считаешь себя достойной любви, пока не заслужишь ее, — мгновенно отозвался он, словно все это время в его голове варились те же мысли, что и в моей.

— Разве не у всех так? — удивилась я. — Пока ты ребенок — не задумываешься, а вырастаешь — и понимаешь, что ценить тебя будут только за ту пользу, что приносишь.

— Не у всех, — Герман покосился на меня и чуть снизил скорость. — Никому не надо заслуживать любовь.

— Тогда почему у одних она есть, а у других нет?

— Такова жизнь, — пожал он плечами. — Она несправедлива.

— Не хочу так! — капризно заявила я.

Он засмеялся, еще немного снизил скорость и повернулся ко мне, чтобы провести кончиками пальцев по щеке.

— Кроме тебя, никто не сделает тебя счастливой.

— Никто?

— Еще я. Если ты разрешишь, — сказал он очень серьезно.

Никто, кроме него, не делал меня настолько счастливой за всю мою жизнь.

Но…

— Год, — говорит Игорь твердо. — Давай отмотаем на год. Помнишь, как мы прошлым летом летали в Грецию все вместе? Мальчишки от тебя не отлипали, они были так рады, что ты с ними!

— Я им рассказывала про горные деревни, где прятались партизаны, венецианские крепости, остров-лепрозорий и затонувшие корабли с сокровищами. Они бы точно так же не отлипали от любого местного гида.

— А вечерами мы пили с тобой вино на террасе и последний раз разговаривали не только о детях и наших проблемах… Я хочу вернуть это время.

— Хорошо, — говорю я, откидывая голову ему на плечо и позволяя себя поцеловать. — Давай отмотаем. Сделаешь попкорн на вечер? Пришло время нашим детям посмотреть «Пиратов Карибского моря».

— Хорошо, — кивает он.

Я тоже хочу вернуться в те времена.

Хочу лежать на груди мужа, глядя на экран.

Хочу, чтобы дети тайком подкрадывались, чтобы стащить у нас чипсы.

Хочу есть одну хлебную палочку на двоих с разных концов и целоваться.

А потом ругаться из-за крошек на диване.

Мне тридцать четыре, я не хочу начинать все с начала. Снова привыкать к мужчине — какой он любит чай, какого цвета носки, принимает ванну с пеной или без, сколько молока лить ему в утренний кофе. Не хочу объяснять, как меня надо утешать, когда я злюсь на людей и как — когда на вещи. Какие шоколадки покупать мне в ПМС и что я не люблю, когда меня видят в маске на морде.

Мы уже однажды изучили все трещинки друг друга с Игорем и на второй такой же грандиозный проект у меня не хватит сил.

Говорят, изменивший однажды супруг потом всю оставшуюся жизнь бережет свою семью и старается сделать ее идеальной. Я никогда не признаюсь Игорю в своей измене.

Это был кризис семи лет.

Вот и все.

Семья — это вообще не про любовь. Это про комфорт, выбор и баланс.

«Привычка свыше нам дана, замена счастию она».

Я ухожу в ванную и там под шум льющейся воды выбираю и отсылаю букет белых роз на адрес офиса Германа.

Конечно, это будут совсем не те безупречно-белые с ледяным оттенком розы, с которых все началось. Но я думаю, он поймет, что я имела в виду.

Никаких открыток.

Просто доставить их к восьми вечера.

Передать лично или через охранника.

Все равно.

«Что мне с ними делать?» — приходит сообщение в половину девятого, когда я вынимаю противень с шоколадными печеньками из духовки. Макар тащит две огромные бутылки колы, Никита пританцовывает с огромным блюдом на голове, куда я сгружаю печеньки. Из комнаты уже раздаются первые аккорды заставки «Пиратов».

«Что хочешь, — пишу я, наскоро протерев руки кухонным полотенцем. — Можешь жене подарить».

Смеюсь над тем, как совершенно иначе звучат эти слова сейчас, спустя несколько месяцев после первого букета, что я отослала Герману.

«Какая же ты стерва, любимая…» — отвечает он, и я чуть не роняю телефон в пылающие глубины духовки, поспешно удаляя это сообщение.

— Ты долго еще? — заглядывает на кухню Игорь.

Сердце колотится как ненормальное.

Нажимаю на кнопку отключения и откладываю телефон на подоконник, стараясь не выдать, как сильно дрожат руки.

— Уже иду.

Сейчас. Спасибо за цветы

Сейчас. Спасибо за цветы

— Спасибо за цветы, — говорит в трубке голос Полины. — Откуда ты узнала, что я в больнице?

Роняю ключи, которыми пыталась открыть дверь агентства, в одной руке держа сумку, в другой стаканчик кофе, плечом прижимая телефон. Опускаюсь на корточки, шарю пальцами по плитке, слепо глядя в пустоту и судорожно соображая, что ей ответить.

Звонок от нее с утра и без того запустил мое сердце вскачь, а тут такие новости.

В какой больнице? Что с ней случилось? Герман послал ей мои розы? И не предупредил меня? Ну и кто из нас стервозней?

— Узнала… — неопределенно машу я в воздухе ключами. — Как твои дела?