Неверный. Свободный роман (СИ)

Так много всего хочется, не из этой жизни. Мои мечты и планы не имеют ничего общего с той грязью, в которой мне предстоит плескаться и плескаться. Потому что мечты о хорошей жизни, не исполняются у таких неудачниц, как я…

— Не реви ты. Будет у тебя фотоаппарат. Курсы тоже будут, — обрывает мои тихие всхлипывания глубокий и резкий голос Расула.

Оказывается, он меня куда-то несет.

— Поздно. Тот фотограф живет за границей, и преподает там же… На родину приезжал только на несколько дней.

— Значит, за границу поедешь. Хочешь?

— А? Ага… Конечно, — фыркаю. — Просто положи меня на кровать, и я во сне побываю там, где хочу. Стоп, это не моя спальня.

— Моя! — опускает меня на кровать. — И ты — тоже…

У меня перехватывает дыхание, как во сне губы мужчины движутся к моим, он нависает сверху, собираясь что-то сказать.

Я отползаю и вдруг слышу за спиной чей-то возмущенный писк.

Женский писк…

Сон мигом пропадает из головы, я подскакиваю, как ужаленная, ныряя под руку Расула. Он матерится, бьет ладонью по ночнику.

Свет разгоняет темноту по углам. На пороге спальни я оборачиваюсь и… замечаю в постели Расула взлохмаченную Рамину. Сидит, стыдливо прикрывая руками довольно полную, крепкую грудь с крупными темными ареолами.

— Это что, блять, такое?!

Рыкнув грозно, Расул сбивает ударом руки абажур на пол. Рамина пищит что-то неразборчиво.

Дурдом…

Причем я точно не знаю, спал он с ней или нет. Я задремала. Этот хищник мог и перепихнуться по-быстрому!

— Стой! — настигает окрик Расула. — Свидетельницей будешь.

— Свидетельницей чего?!

— Того, что эта дрянь… в моей постели уже голой оказалась. Шармута…

Рамина бормочет что-то, Расул рявкает ей в ответ на родном. На крики сбегаются остальные. Седа в халате, на шее болтается маска для сна, Рахман с полотенцем, перекинутом через плечо. Лицо мокрое от капель воды.

— Что здесь происходит? — взвизгивает Седа и сразу же заявляет. — Ты мою дочь опозорил, негодяй!

— Я тебя сейчас придушу, тварь брехливая, — мрачно бросает Расул. — Если до этого момента я еще оставлял возможность мирно урегулировать вопрос с твоими претензиями, то теперь ты попала. Ты крупно попала! Не сама, так дочурку подговорила? Рамина. Твой последний шанс не быть опозоренной. Говори, как есть. Мама тебя науськала голой в мою кровать прыгнуть?

— Нет, это же ты. Я люблю тебя… Ты намекнул, я все сделала, как ты велел.

— Испортил мою дочь.

— Рахман, заткни ей рот.

Расул вздыхает устало, запрокидывает голову, разминая шею.

— Как же заебали. Просто заебали… — новый тяжелый выдох. — Рахман. Ты едва отошел, так? Сколько тебя не было?

Рахман достает телефон из кармана.

— Я на пять минут отошел, семь. Переписывался, точно время запомнил.

— За семь минут успел бы я метнуться домой, погрешить с этой тупой пиздой, вернуться, взять Саню… И даже если бы я приказал этой дуре раздеться, то не стал бы нести туда же спящую девушку!

Рахман хмурится.

Взгляд Расула закипает ненавистью и огнем. Такой страшный и грозный, что мне становится жутко! Не натворил бы чего…

Я решаю вмешаться.

— Расул не врет. Я спала, но когда он занес меня в спальню, он точно не ждал, что в кровати кто-то лежит. Потому что я немного придавила ее, — киваю в сторону Рамины. — Она спала, Рахман. На лицо посмотри, подушка отпечаталась. Давно поджидала. Если надо, я где угодно подтвержу и на Библии поклясться могу, что это было так.

Рахман молчит, бросает тяжелый взгляд на Седу, и та будто съеживается.

— Вот как ты решила отплатить за добро, Седа. Навешала мне на уши лапши, а сама что задумала? Дочку подложить, хитростью замуж выдать? А ты чего стоишь, блудница малолетняя? Стыдно быть должно! Брысь, чтобы глаза мои тебя не видели. Проведете ночь в одной комнате, и я лично вас запру, чтобы ничего больше не произошло.

— Рахман.

— Я на стороне Расула, — отрезает мужчина. — Марш. Обе.

Воспользовавшись паузой, я тоже прошмыгнула в коридор, а оттуда в свою спальню.

— Сань?! А ты куда?

— Я же сказала. Нам не по пути, Расул! — отвечаю уже из-за закрытой двери. — Не по пути… — добавляю тише и приказываю себе держаться увереннее, стойко отвечать отказом на все его поползновения.

***

Следующее утро — хмурое, дождливое. На улице слякотно, ветер пронизывающий до самых костей.

— Это были последние теплые деньки в нашем регионе.

— И вы мне их обгадили, — ворчит Расул.

Мать и дочь сидят тихо в гостиной, на самом краешке дивана. Скромные и пристыженные. Глядя на потемневшее лицо Рамины так и не скажешь, что это скороспелка малолетняя вчера голой в постель Расула прокралась…

Гадко мне как-то от всего этого. Гадко и грустно… Вроде они все не чужие люди, родственники дальние, но пакостят и подставляют друг другу подножки на каждом шагу.

Чем больше я пересекаюсь с людьми, тем глубже убеждаюсь во мнении, что семья — это обман, любовь — иллюзия, а верность — просто сказка для маленьких девочек…

— Садись завтракать, — зовет меня Расул.

— Я не голодна.

— Нужно поесть! — упрямится и ведет меня за локоть. — Сядь.

Он наваливает на мою тарелку гигантскую порцию омлета, от которого идет во все стороны пар.

— Обсудим дела. Наши, — делает акцент.

Ого!