Неверный. Свободный роман (СИ)

— Скажешь, когда будет до крови, перевяжешь и будешь делать, пока не сделаешь идеально. Начали! — жестко командует Свят.

В такие моменты я его прямо обожаю, ух…

Хочу еще немного им полюбоваться и сделать исподтишка несколько кадров, как вдруг Алим вырывается из-под моей руки и выбегает на сцену.

— Алим!

Вот неугомонный!

Увидев знакомого, сынишка не смог удержаться на месте и выбегает, громко топая.

Друг оборачивается и успевает подхватить Алима, пока тот, запнувшись ногой о провод, едва не расквасил себе нос.

Выбегаю следом, Алим уже обезьянкой висит на Святе, я обнимаю друга.

— Привет! Скучала.

— Скучал, — отзывается, обняв крепко. — А что с координацией и ловкостью у нашего Алима? Явно пошел в тебя…

— То есть, он идеален.

— О да. Идеально влетает во все!

Друг ржет, намекая со смехом на времена, когда я, отчаянная и самоуверенная дурешка, решила, что смогу научиться вот так же легко парить, потому что на йоге научилась шпагату и приобрела классную растяжку.

Оказалось, все намного сложнее. Дело даже не в сложных трюках, но во врожденной грации и плавности. Она есть у Свята, у меня — пластичность и талант другого рода. Я могу стать консервным ножом для каждого, вскрывая в фото самую суть.

Мои работы гремят. Чаще всего, это фэшн-съемки. Но самую большую популярность приобрели мои работы ню. Благодаря им я и прославилась…

— Какие планы, Саш?

— Вечером у меня? — напоминаю о договоренности.

Свят что-то прикидывает в своей голове, не спешит отвечать согласием. Это царапает изнутри, но я пытаюсь обернуть все в шутку:

— Ладно, хватит прятать от меня свою царевишну. Или боишься, что заревную?

Шутки-шутками, а думать, что мой родной и привычный, такой безумно близкий, Свят отдаляется, немного больно. Скорее даже больше, чем немного. Но вслух никогда не признаюсь. У него нет сложностей с противоположным полом, они есть только у меня, не стоит же топить всех по этому поводу…

— Скорее, она ревнует, — наконец, отвечает друг. — Думает, что меня слишком много в твоей жизни, и наоборот. Давай в кафе посидим.

Смотрит на меня, как будто извиняясь.

В горле внезапно першит.

Мы шли к успеху каждый своей дорогой, но все-таки вместе. Цеплялись, как могли. Я помню его злые слезы после сокрушительного провала первого проекта, на который он возлагал большие надежды. Он знает, как я рыдала, заедая мороженым разгромные статьи в свой адрес с клеймом «порнушницы».

Когда-то мы были друг для друга спасательным кругом. Островком спокойствия в бушующем море.

Мы были нужными в момент необходимости и сложностей.

Теперь, на волне успеха, когда пошли не только вложения наших трудов, но и сочные плоды, меня вдруг стало слишком много для Свята, и это задевает. Наверное, задевает, потому что я не смогла стать столь же нужной для кого-то, кроме него. Он — нужен кому-то еще, а я — нет. Алим — не в счет. Алим — моя большая и абсолютно слепая любовь…

— Саш, это ничего не меняет. Люблю тебя, знаешь же. Как самого себя, ты мне роднее родни.

— Да, я тебя тоже. Ладно. Мы будем у себя. Проверим, как сделали детскую, Алим?

Алим сосредоточенно и почти равнодушно кивает. Он активный, но говорит очень мало и редко. Я так волнуюсь по этому поводу, просто не передать, как. Может быть, мои постоянные разъезды так влияют? Мы везде и почти одновременно негде.

— Так что насчет кафе, Саш?

Еще секунду во мне теплится надежда зацепиться за эту возможность, а потом просыпается злючка и стерва: раскрутить на полную, взыграть, заставить все кругом гореть, все и всех: я это умею, знаю! Сыграть так, что и его потащит… Не любя, отыграть в животную страсть, и отзовется же…

«Моя темная душенька…», как однажды выразился Ким, жаждет крови. С трудом заталкиваю ее в себя поглубже.

С большим трудом…

— Не стоит. Знаешь, мы едва добрались до тебя. Валюсь с ног от усталости. Три восьмичасовых перелета за одну неделю даже для меня ту мач, а уж Алиму тем более нужен отдых. Рада была увидеться!

Торопливо целуя Свята в щеку, забирая надувшегося Алима, и быстро ухожу. Сбегаю!

Слышу за собой топот ног, Свят догоняет и дотрагивается до локтя, развернув меня к себе.

— Саш.

— Ну, что? — приваливаюсь к стене в узком коридоре. — Я все понимаю. Правда. Теперь я кажусь тебе навязчивой и вдруг стала проблемой, помехой. Ты даже в кафе пойти со мной стремаешься, переживая, что подумает об этом твоя пассия. А с хера ли тебе бояться, если между нами ничего нет?! Но, блин, ты выкраиваешь крохи своего внимания, смотришь при этом жалостливо. А мне на хрен не сдалась ни твоя жалость, ни чья-либо еще! Я желаю…

— Саш, тебя несет! — предупреждает Свят.

— Я желаю, чтобы эта пизденка того стоила. Стоила многих лет нашей дружбы и того, как мы не позволили друг другу упасть…

Фоном в моем голосе звучит: я не позволила тебе стать парнем-шлюхой, когда после взлета все пошло по пизде, и тебя одолевали мысли, что проще опустить руки и сдаться на попечение какой-нибудь милфе, который нужен красивый и молодой парень с твердым хуем.