Неверный. Свободный роман

— Ты свою жену любил, Рахман?

— Нет, — качает головой. — Женой она была хорошей, я ее уважал и ценил, но недостаточно. О любви речи не шло, брак был договорной. Вообще, мне кажется, ту самую спутницу получают по заслугам. Не все жены — те самые.

— И какая же, по-твоему, та сама?

— С которой гореть не страшно. Вообще ничего не страшно. При взгляде на которую — вах, и сердцем в небеса, а ногами — крепче за землю цепляешься, обретаешь устойчивость, уверенность, готов горы свернуть. Да что горы… Весь мир подарить готов? Вот что-то такое должно быть… Наверное. Я так думаю.

— Третья — дочь?

— Дочь, да. Дочурки — отдельная песня. Звучит нежно и сладко в сердце самого сурового мужика. Хочешь сделать Расула счастливым — роди ему дочь, и посмотришь, каким он ради нее станет. Вай, не узнаешь пошляка.

— Все с тобой понятно, Рахман… А сестра? Сестренка, допустим. Не считается.

— Как не считается? Считается! Я не посчитал?

— Нет.

— А сколько пунктов назвал?

— Три. Сестра будет четвертая по счету.

— Внимательна ты, Саша. Другая бы молча кивала и не стала в подробности вникать, а ты за самую суть цепляешься…

Рахман за эти годы изменился. Жизнь в столице придала лоск его внешности. Суровый, грозный, внушительный и очень солидный мужчина. Деловой, в хорошем смысле этого слова.

С ним было приятно говорить. Пожалуй, Расул не прогадал.

И все вроде бы хорошо, с Рахманом скучать не приходится, Алиму дядя понравился, плюс в доме Рахмана есть бассейн, где Алим с плескался со специальным кругом.

Вот только сердцу моему неспокойно.

Расул на звонки не отвечает…

Глава 76

Расул

— Долго ты будешь дуться, как целка?

— И тебе здорово, Булат, — отзываюсь почти сразу же. — Извини, я занят.

Кэп прислал мне через курьера флешку.

Внутри короткая записка: «Спалишься, ты меня не знаешь»

Ясно же, что не знаю, если дело дойдет до жареного. Я мог бы сдать делишки Кэпа уже давно. Пожалуй, был бы крысой, просто сдал гения-хакера и мне сошло бы с рук очень многое. Но я упорно молчал и держал второго участника в секрете. Для всех я работал один. Кэп — как тень, неуловимая. Таким и хочет оставаться. Денег у него немало, явно хочет жить открыто и не палиться при этом источниками дохода. Потому и потребовал от меня для себя готовый бизнес… Хочет утереть нос родне и остаться при этом самим собой. Возможно, однажды до парня дойдет, что двойная жизнь не может длиться вечно.

До меня вот тоже долго не доходила. Потом судьба показала, что бывает, если не обращать внимания на сигналы и считать себя самым неуязвимым. В бараний рог скрутила… любовью к девчонке. И ради нее я даже готов пойти на мировую с человеком, который стоит за покушением на меня.

Худой мир лучше хорошей войны, убеждаю себя.

Звериное нутро не согласно. Хороший противник — мертвый противник, звенит внутри.

— Занят. Знаю, что занят. Твой брат звонил. Говорил, ты куда влезть собираешься. Подмога не помешает.

— Рахман? Старый черт, болтливый!

— Искренне за тебя переживает. Ты же в курсе, что будет стремно едва показаться сыну, настроить отношения с любимой, и сразу же все тупо просрать.

— Булат, ты давно от дел сомнительных отошел. Не стоит тебе лезть в это.

— Мы постоянно друг друга прикрывали и помогали. Что помешает тебе на этот раз принять мою поддержку? Гордость? До сих пор обижаешься, что я над тобой по-дружески угарнул?

— Ты простебался.

— Ты тоже хорош. Напомнил… — цедит сквозь зубы. — Согласись, все беды из-за баб. Катастрофы — из-за женщин, а войны развязывают только из-за любимых.

— Ебать, ты философом стал. Ладно, философ, подгребай. Только тихо и незаметно. Я, конечно, подстраховался, но....

— Страховка лишней не бывает.

***

Приезжаю на место вовремя. Булат приехал намного заранее. Наши люди поблизости. Но иногда все решает секунда, другая.

Так что несмотря на окружение, я буду один на один с Захаровым.

Он, кстати, приезжает со мной почти одновременно, паркует неприметный седан возле недостроенного здания. Это те здания, строительство которых были приостановлено, когда наружу вылезли подлог, взяточничество и мошенничество по части получения разрешительных документов. Часть зданий уже снесли. Но вот это еще высится. Его почти закончили. Нижние этажи даже отделаны облицовочным кирпичом... Пустующий гигант.

Захаров направляется ко мне с сумкой для ноутбука. Я неспешно подхожу к нему.

— Почему это место? Кладбище твоих амбиций? — хмыкаю.

— Нравится здесь бывает. Место моей силы, — отвечает в тон.

— Я бы сказал, памятник убыткам.

— Или напоминание, что можно идти вперед, невзирая на чудовищные потери.

— Скоро снесут. Где ты свои силы черпать станешь?

— Может быть, в красивых женщинах? Пройдемся, — предлагает.

Неспешно гуляем по протоптанной тропинке. Здесь все еще дежурит кто-то и сторожит оставленную технику. Захаров до последнего пытался отбить свой проект. Разумеется, руками других. Не выгорело…

— Такой проект, — вздыхает Захаров, толкая дверь.

Под ногами хрустит крошка битых стекол.

Поднимается по лестнице, гуляет по просторным помещениям. Здесь не застеклено, ветер гуляет.

— Чем тебе мешают чужие амбиции, Мирасов?