Невероятная Индия: религии, касты, обычаи

Обычные разговоры женщин утром и вечером совершаются возле колодца; иногда это типичные женские клубы. Разговор старых чаще всего вертится около тем о распущенности и нерадивости их снох, а когда место старух занимают молодые женщины, то разговор берет иное направление: предметом обсуждения становятся мачехи, свекрови и золовки, и не всегда в привлекательных тонах. Колодец, неразрывно связанный с социальной историей деревенской женщины, многое мог бы поведать о ее судьбах, если бы действительно был живым существом; недаром с ним связано так много легенд и народных картин. Излюбленная форма самоубийства деревенских женщин — чаще всего под гнетом свекрови — топиться в колодце.

Мужчины также приходят к колодцу, но в середине дня, поскольку утро и вечер традиционно отданы женщинам. В этом отношении в деревне соблюдается такт. Хотя деревенская женщина свободно ходит всюду, она никогда не рискует подвергнуться со стороны мужчины не только какой-либо грубости или обиде, но даже какой-либо неделикатности; мужчины, на свой, быть может, простой и грубоватый манер, оказываются не ниже любых европейских джентльменов. Все преступления против женщин в деревне — какого бы они ни были вида — совершаются не ее жителями, а посторонними.

Но если мужчины не черпают воду из колодца (это дело женщины — заготовлять воду для питья и кухни) и имеют свой клуб в доме ламбардара, то зачем они вообще приходят к колодцу? Дело в том, что у колодца совершаются ежедневные омовения, составляющие яркую особенность восточной жизни. Предполагается, что индус привилегированной касты должен совершать омовение перед каждой едой^[116], но он не моется дома, а идет к колодцу, сбрасывает с себя все одежды, кроме повязки вокруг бедер, и обливает водой голову и плечи. Все это спокойно проделывается на открытом воздухе, обыкновенно на платформе, недалеко от колодезного отверстия, причем грязная вода порою сбегает в колодец. Это — одно из проявлений деревенской антисанитарии, которая вместе с отсутствием дренажа улиц и каких-либо вообще мероприятий в этом направлении составляет немалое зло деревни. Но, несмотря на это, нужно высказаться против существующего мнения, будто простой народ Индии очень грязен и неряшлив в своем обиходе; это совершенно ошибочно. Наоборот, люди скорее злоупотребляют купанием, и лично каждый индус так же чист, как любой европеец; все окружающее он также содержит в возможной чистоте — комнаты, двор; все это к тому же предписывается ему религией. Но идея общественной санитарии, относящаяся к значительной массе людей и распространенная на значительную территорию, для народа почти чужда, а солнце Индии, ее грифы и шакалы не всегда справляются с отбросами.

В деревне нет тайн; каждый живет в открытую, говорит открыто и спит открыто. Лишь относительно еды блюдется известная интимность, обусловливаемая идеями чистоты и касты. На жителе индийской деревни лежит яркая печать его тесного общения с природой, с миром животных и растений. Для этого жителя его халупа — лишь покров от непогоды и лучей солнца, а его настоящий дом находится среди скота, диких животных и птиц, под крышей голубого неба, где в качестве пола выступает беспрерывный ландшафт полей.

Вот почему он возражает против убийства фазана ради спортивного интереса, вот почему больному или умирающему животному он спешит обеспечить покой…

Простой обычай спокойного, лишенного какого-либо чванства гостеприимства во времена благодатной жатвы и бесконечная терпеливость в годы лишений и голода, нежная любовь и дружба в кругу своей семьи, глубокое сознание того, что на земле у каждого человека, начиная от уборщика и кончая ламбардаром, своя доля и своя миссия… — эта своеобразная совокупность простоты, сердечности и печального фатализма внушает стороннему наблюдателю большие, хотя и не лишенные грусти симпатии. Это столь привлекательное своей простотой и искренностью мировоззрение примиряет индусов с окружающей иногда довольно безрадостной действительностью и исключает желание что-либо в этой действительности менять.

Семья

От деревни подойдем к ее ячейке — семье.

Здесь все общее, все на виду. Без общего согласия ничего нельзя ни отнять, ни прибавить. Все члены семьи живут вместе, и еще недавно считалось идеалом соединить под одной крышей пять — семь поколений.