Невероятная история Вилима Мошкина

Не обращая внимания на уверения Юлии Карповны, что Анюта давно спит, и хорошо бы обождать до утра, Дружников ворвался в спальню. Ему пришлось запустить двигатель на полную мощность, чтобы Страж смог заставить Анюту выложить ему весь ее разговор с Матвеевой дословно. Потом он поцеловал обессиленную женщину в губы и стремительно вышел вон. Но поехал не к себе, а в офис «Дома будущего», еле дотерпел, и в очередной раз погромил собственный кабинет.

Потом, стоя среди обломков и руин, Дружников принял решение. С этим пора кончать. Неважно, что замышляют его враги. Неважно, представляют они реальную угрозу или нет. Ему все это надоело. До смерти, чужой, не своей. И начнет он с Матвеевой. Ее страховка теперь место пустое. Пока разберутся, то да се, это уже не сможет иметь значения. Через несколько недель все будет кончено, и ее ведомство перейдет к нему в услужение. Но для начала надо так обставить дело, чтобы Мошкин не подумал сразу на него, Дружникова. Не стоит посылать сигнал двигателю и устраивать автокатастрофу, обрыв лифта или сердечный приступ. Пусть все выйдет естественно, словно обычное покушение. И Дружников постановил отправить на задание Муслима. На его последнее задание, потому что затем сам Муслим станет уже не нужен. Дружников и жалел отчасти верного своего телохранителя, но не хотел иметь свидетеля на будущее. Да и ни к чему копить лишних людей. Скоро в его распоряжении окажутся любые исполнители, разовые и многократного использования, для которых законом будет он сам. Вот только, как поступить с Мошкиным?

Все же опасность была. Мало ли что враг захочет предпринять, чем ответит на смерть подруги, и мало ли что успеет организация? Эх, кабы возможно сотворить такое чудо, и держать Мошкина одновременно живым, но, скажем, накрепко связанным по рукам и ногам! И ассоциации стремительно поплыли цепью. Связанный, психушка, Илона, душевнобольной. Шоковая терапия? Нет, нельзя. В невменяемом состоянии Мошкин будет безумен и опасен. Значит, сможет бесконтрольно перемещаться за стену, и бог весть, что натворит. Его, Дружникова, это никак не заденет, но ведь есть еще мама и Павлик, и брат Гошка! Вот если бы… Если бы, Мошкин как бы заснул, и не мог проснуться. Тут Дружников понял, что додумался до своей эврики! Организовать больничную палату на дому, держать Мошкина немощным, в коме или под наркозом. Но чтобы на всякий случай, доступно было разбудить в любой момент. Двигатель справится. Какая, в сущности, разница, на что тратить усилия? Так не один десяток лет можно протянуть при хорошем уходе. Дальше видно будет. Паралитики и больше живут. И никаких проблем. Никакого беспокойства. Достаточно пары надежных и жадных до денег врачей под периодическим контролем двигателя. Купить дом, поставить охрану, оборудовать комнату под реанимационный блок. И все. Отчего он раньше-то не сообразил! А не сообразил, оттого что предавался сентиментальности, ненужные воспоминания жили в нем. Но не желал он Мошкина в свои судьи, последние годы тяготился им, невольным свидетелем и участником их общего прошлого. А Дружников прошлое хотел забыть. Только Мошкину, нет-нет, да и удавалось это прошлое напомнить. Одним присутствием во времени и в мире. Самого же Дружникова это присутствие заставляло ощущать личную неполноценность. Тенью видел он себя в отражении жизни Мошкина, тенью и был. Но если лишить врага его собственного бытия, и при этом оставить в материальном существовании, то Дружников сможет освободиться. Остаться собой и не оглядываться. Вершить дела, в которых судей ему уже не найдется. Тогда он посмотрит, кто и чья тень! А для поддержания уверенности, станет хоть каждый день приходить любоваться на поверженного врага и смеяться ему в лицо. Без малейшего риска… Дружников сделался от этих мыслей несказанно счастлив.

Но сначала нужно убрать Матвееву. А там, глядишь, за неделю и домик с медицинскими удобствами будет готов. Похитить Мошкина едва ли составит особую трудность. Удобный момент всегда можно найти. Одни укол снотворного и в машину. Все равно его мать и Барсуков загорают в Париже второй месяц кряду. Поэтому вряд ли сразу хватятся сыночка. И вообще, нечего им после переворота делать в России. Пусть так и живут себе у Вербицкой. С остальными крестоносцами Дружников определил себе никак не поступать. Убить их, конечно, не выйдет, хоть и жаль. Да не больно-то надо! Без их благодетеля, паутина, чай, скорехонько рассосется, и станут бывшие крестоносцы нынешними неудачниками. А после всего правильный Кадановка доконает своими умелыми приемчиками эту курицу, Таримову, чтоб не путалась под ногами и не воображала о себе невесть чего. Туда ей и дорога.