Невероятная судьба

По прошествии пяти лет у каждой семьи появился свой дом. После долгого ожидания Антон и Даша готовились к рождению первого ребенка. В 1907 году родилась их первая дочь Маруся. Родители безумно любили свое дитя и баловали как могли. Так жизнь покатилась по гладкой прямой. Все шло хорошо и отлажено. Теперь все четыре семьи жили в достатке. У Даши и Антона каждый год на свет появлялся ребенок, но в возрасте от года до полутора лет их жизни уносила скарлатина. Родители не могли себе представить такое даже в страшном сне. Лишь в 1914 году родилась дочь Любовь, подарив несказанную радость. После нее, в возрасте одиннадцати и двенадцати лет, умерли два мальчика все от той же скарлатины. Еще была дочь Груня, на которую приходили любоваться соседи. Ей было всего двенадцать лет, когда лошадь помчала в сарай. Девочке перебило грудь, и ее не стало. Каждого ребенка они молча на руках только вдвоем уносили на собственное кладбище в конце огорода и только с рассветом следующего дня возвращались домой. Так тяжело они расставались со своими кровинками.

В 1917 году началась революция, которая поставила все с ног на голову. Началось раскулачивание состоятельных семей и отправка их в ссылку. Этот год был для них одновременно тяжелым и счастливым. В их семье родилась десятая дочь Марфуша, на долю которой выпало столько, что невозможно даже представить. Она родилась, когда в стране был хаос, 1 июля 1917 года. Свершилась Октябрьская революция. Несмышленая малышка большую часть времени проводила в окопах с мамой, а папа в это время воевал в Красной Армии. Так жители прятались ото всех, кто стрелял.

Друзья семьи Ананко А.В. и Д.Н., Олейниковы,

командир отряда Сеня с женой Сарой (г. Москва, 1923 год)

Приходили белые и просто грабили людей, и отдельные группы беглых солдат то же самое. Всем в то время жилось несладко. А в пятилетнем возрасте девочке пришлось испытать тяжелый период. 1921–1922 годы – это страшный мор в Поволжье. Опухшие, голодные, им всегда хотелось есть. Ели лебеду и все, что было съедобным. Голод косил людей, как коса созревшую траву. Люди даже плакать не могли, когда хоронили близких, молчали, и эта страшная тишина давила на их души еще большим грузом.

Бабушкины родители были глубоко верующими людьми, отец Антон читал библию на славянском языке. После соблюдения поста они отправились в церковь на молебен. Софийская церковь находилась на самом высоком холме, за рекой Бузулук. При церкви было приходское училище, идти туда было километра два или немного больше. Уставшая и голодная малышка еле передвигала ноги. Хотелось страшно есть. Девочку уже ничего не радовало: ни любимое платье, ни алые ленточки, заплетенные в косы. Лишь бурчал голодный животик: то ли он пел, то ли плакал.

Отстояв ночь, уже по-светлому возвращались домой. Проходя мимо дома священника, они остановились и долго смотрели в его окно. Ставни были открыты, и видно все как на ладони. Сидя за столом, он ел сало и пил самогон. Увидев, что на него смотрят, махнул рукой – идите дальше. Марфуша думала, что священник даст ей поесть. И никак не могла понять, почему он махнул на них. Тут малышка потеряла сознание. Священник спокойно продолжал трапезу. Отец взял на руки доченьку и так принес домой. Сквозь слезы девочка просила есть. Пришлось зарезать курицу, которая несла спасительные яйца, и отпаивать отваром маленькую Марфушу. Малышка окрепла, забыв про все, резвилась во дворе. Но есть было больше нечего. Девочка ложилась спать с одной мыслью о еде и просыпалась с ней же.

В то страшное утро Марфуша уже ничего не хотела. Агония, в которой сгорала девочка, делала свое дело. Пришел врач и сказал, что ребенок не выживет: у нее брюшной тиф. Родители, похоронившие стольких детей, уже не плакали, лишь страшная боль пронзила их сердца. Малышка металась из стороны в сторону и вдруг затихла. Родители думали, что их ребенок умер, и, обезумев от горя, оба вышли из дома и направились непонятно куда. Девочка, пролежав несколько часов в кровати и не осознавая, что делает, встала на ножки, дрожа от леденящего холода, вышла на улицу. Стояла жара, настоящее пекло. А ей, бедняжке, казалось, что она замерзает, ведь температура у нее была выше сорока градусов. Как она попала на огород, где стояли сеялки, ничего не помнила. О них, раскаленных от солнца, казалось, можно обжечься, а ей бедняжке было очень холодно. Пятилетняя малышка забралась на горячую сеялку и обняла ее своими маленькими ручонками. Там она уснула. И сколько длился ее спасительный сон, неизвестно.