Невероятное влечение

Пристальный взгляд зеленых глаз Оливии пронзал насквозь. Клервуд хорошо разбирался в людях, вот и теперь одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: Оливия была рассудительной, умной молодой женщиной, во многом похожей на старшую сестру. Он чутко улавливал объединявшие их силу духа и несгибаемый характер. Младшая сестра, однако, казалась весьма импульсивной и слишком наивной для девушки, обладавшей такой исключительной красотой. Ему вдруг пришло на ум, что обе сестры нуждались в мужьях.

Стивен вошел в чистую и аккуратную, но убогую гостиную. Мебель была потертой, ее обивка давно обтрепалась, а местами и изорвалась — точно так же, как и портьеры. Ковер, лежавший на полу в центре комнаты, явно обветшал. Деревянные полы требовали ремонта, несколько досок были выбиты и расколоты на части. Стены давно пришла пора отштукатурить и покрасить. Одинокий стул накренился на сломанной ножке.

— Кори, позови отца и сделай чай, — сказала Оливия и, когда младшая сестра поспешила наверх, с сомнением взглянула на Клервуда: — Почему Александра не приехала с вами?

— Полагаю, сегодня у нее слишком много шитья.

Судя по всему, Оливия не поверила герцогу, но не мог же он ей сказать, что Александра осталась спать в его постели, утомленная страстью!

— Почему бы вам с сестрой не навестить ее в ближайшее время? Уверен, мой повар будет в восторге от возможности приготовить для вас восхитительный обед. К тому же я прекрасно знаю, как ваша сестра тоскует по вам обеим — она была бы очень рада увидеться с вами.

Оливия колебалась, задумчиво облизывая пересохшие губы. Стивен понял, что ничего на свете эта девушка не хотела больше, чем навестить любимую сестру, — и стал подозревать, что их отец вряд ли разрешит нанести этот визит. Стивен ощутил внезапную вспышку гнева — как и всякий раз, когда думал об Эджмонте. С большим трудом он обуздал ярость, вернув себе привычное самообладание.

В этот момент сам объект мрачных раздумий предстал перед Клервудом: хозяин дома нетвердой походкой спустился вниз вслед за младшей дочерью, торопливо, на ходу надевая пиджак. Эджмонт выглядел так, будто был мертвецки пьян — что, собственно, вполне отражало истинное положение вещей. Небритый и взъерошенный, он явно провел не самую лучшую ночь в своей жизни.

Стивен взглянул на Оливию:

— Мне бы не хотелось, чтобы нам мешали.

Она присела в реверансе, взяла Кори за руку, и сестры поспешили удалиться. Стивен закрыл за ними дверь и, не скрывая крайнего презрения, посмотрел на Эджмонта. Словно не замечая недружелюбия гостя, барон поклонился и подобострастно улыбнулся:

— Ваша светлость! Я и не ждал вас! Если бы я знал о вашем приезде, встал бы пораньше и удостоверился, что все надлежащим образом готово к вашему визиту.

— Даже не трудитесь умасливать меня, — оборвал Стивен резким от гнева тоном. — Перейду сразу к делу. Вы никогда больше не будете обращаться к Александре. Никогда не заговорите с ней в жестокой манере, никогда не предложите ей оказать какие‑либо услуги ради того, чтобы обеспечить вас средствами к существованию, — и вы никогда не попросите у нее денег. Я достаточно ясно выражаюсь?

Эджмонт побледнел.

— Вы неверно поняли, ваша светлость… — залепетал он.

Стивен поймал себя на том, что стоит сжав кулаки, готовый в любой момент наброситься на этого презренного пьяницу. И это он, который никогда никого не бил — исключая разве что Алексея! Стивен содрогнулся и попытался взять себя в руки.

— Она — моя дочь, — принялся оправдываться Эджмонт. — Я никогда не был жесток или…

— Замолчите! — грубо оборвал Стивен.

Барон тотчас закрыл рот.

— Александра находится под моей защитой, и никому не позволено плохо обращаться с моими подопечными. Я понятно выражаюсь?

Эджмонт кивнул, теперь его лицо было пепельно‑бледным.

— Сколько вы должны?

— Что?

— Думаю, вы прекрасно слышали меня, Эджмонт. — Стивен смотрел с такой ненавистью, что, если бы взглядом можно было убивать, барон тут же свалился бы замертво.

Вспыхнув до корней волос, Эджмонт пробормотал:

— Примерно тысячу фунтов плюс‑минус пару гиней.

— Отдадите мне ваши счета. Я оплачу их за вас.

Эджмонт в изумлении воззрился на герцога:

— Счета в кабинете, ваша светлость.

Барон двинулся было за бумагами, но Клервуд остановил его:

— Подождите. Есть кое‑что еще. Я буду содержать вас и двух ваших дочерей. Деньги, которые я буду выделять, вы будете использовать исключительно на покупку еды и одежды, а также на ежедневные расходы — а не спускать на покер и рулетку, на скачки или выпивку. Я предупреждаю вас, сэр. Если я узнаю, что вы неправильно расходуете ежемесячное содержание, заберу вас из этого дома и брошу в долговую тюрьму. Вы меня поняли?

Эджмонт поспешил ответить:

— Понял, ваша светлость, понял, и я восхищен, действительно восхищен вашим решением! Но у меня, разумеется, будет небольшая сумма, которая позволит мне весело проводить время по ночам?