Невероятные похождения рубахи-парня в Смутном времени

Понимая это, Скопин-Шуйский выдвинулся вперед, чтобы встретить противника. Началась жестокая схватка Алексей Сотников и Аленушка для начала выпустили стрелы, потом, размахивая мечами, вступили в рубку. Они сражались с самым сильным и боеспособным пехотным подразделением пана Лисовского — рыцарским наемным полком. Было жарко в прямом и переносном смыслах, рыцари гибли под мечами и копытами коней русских кавалеристов, которым помогали мужики из ополчения. Они бросались с длинными и острыми косами на наемников, стараясь найти незащищенные места в их доспехах.

Хорошие все же мужики на Руси! И страшные! Даже косой наводят ужас на неприятеля. И Боги любит русского человека.

Пан Лисовский оказался в зажиме. Его войско несло большие потери, русские брали вверх и числом, и умением, и своим патриотизмом.

С рыцарским полком было быстро покончено. Чем бы еще заняться? Сотников увидел богато одетого, разукрашенного наемного кавалериста с мечом. Похоже, знатный испанский воин. Алексей поспешил к нему. Кавалерист сумел отбить пару выпадов главного мечника, но потом пропустил удар по неприкрытой толстой шее. Стал заваливаться, словно буйвол, получивший дубиной мясника.

Воин из двадцать первого века проорал:

— Кто с мечом к нам придет — тот от меча и погибнет!

Поляки хотели только одного: прорваться и вывести хотя бы часть своих сил. Но Скопин-Шуйский выставил плотный заслон. Стрельцы вели беспрерывную пальбу, не давая противнику передышки.

Некоторые русские, из числа немногих ушедших с Лисовским, бросали оружие и падали на колени, клянясь в верности князю Скопину-Шуйскому. Пытались спасти свою шкуру и наемники, но их, как правило, не брали в плен, а добивали на месте.

Сотникову совсем не нравилось гоняться за трусливыми ляхами. Он решил, что лучше споет свое патриотическое. И, приподнявшись в седле, затянул:

— Человек во вселенной лишь странник,
Сохрани нас от бед, Херувим!
Хоть страдаем и каждый изгнанник,
Мы Иисуса в своем сердце храним!

И не надо нам пира с блаженством,

Сок речей, славословий пустых!
Мы достигнуть должны совершенства,
Просветить душ сознанье босых!

Ну, а Дьявол, используя злобных,

Над Отчизной занес страшный меч!
Жалит адская, жуткая кобра,
И грозит мир наш хрупкий поджечь!

До чего гнусен ум, если служит

Сатане и безбрежным страстям!
По крови, словно мальчик по лужам,
Прется тлен, рвет страну по частям!

Вот и трупов уж целые горы,

Истязает Косой всех людей!
У детей море слез, в горе взоры,
Море плах — торжество палачей!

Но за Родину дружно мы станем,

Помолившись иконам святым!
И ремнем затянув туже ранец,
Штык вперед — супостатов крушим!

И никто в страхе мерзком не дрогнет,

Потому, что Отечество нас
Воспитало сурово и в долге,
Никогда воин Русь не предаст!

Но какие бы беды не были,

И жесток сатанинский оскал,
Не дадим флаг наш вывалять в пыли,
Сохраним мы Святой идеал!

Небеса и Христос вдохновили,

Брань вести. Те, кто мертв воспарят!
Век служить всею силой России,
С нами Бог, русаки победят!

Вот и очередная рубка заканчивалась. Впрочем, сам пан Лисовский сумел каким-то чудом с горсткой людей все же прорваться к Туле. Он и его поредевшая свита на резвых конях уходили к городу, в котором находился многочисленный польский гарнизон. А остатки войска ляхов добивались русскими воинами. Уцелевшие воины бросали оружие и униженно молили о пощаде. К концу боя Скопин-Шуйский снисходительным тоном все же приказал сохранять сдавшимся жизнь.

После этого сопротивление совсем угасло, пленных обезоружили, забрали все ценное, построили в колоны и погнали вслед за русским войском.

Скопин-Шуйский был доволен. Огромный и широкоплечий, он гарцевал на белом коне. Рядом с ним скакал Алексей.

Князь и большой воевода удивился:

— Как быстро вы с кавалерией, шестью сотнями стрельцов и мужицким ополчением разгромили внушительное войско Сапеги!

Сотников радостно ответил:

— Да, княже! Было не просто, но сам Сапеги убит, и в том районе больше нет ни ляхов, ни гарнизонов самозванца.