Невероятные приключения факира, запертого в шкафу ИКЕА

Поскольку «Парко деи Принчипи» (Гранд-отель и спа) был не по карману для Атташе-рука-рова,имя которого она произнесла безукоризненно, она пригласила его спать в соседнем номере 605, который зарезервировал ее агент, как и еще добрый десяток комнат на том же этаже, чтобы кинозвезду не беспокоили любопытные.

Действительно, стоило путешествовать в чемодане, если потом вам предлагают провести ночь в номере одного из самых роскошных римских отелей, отделенном только одной стеной от самой красивой в мире женщины. Однако индиец чувствовал себя немного виноватым. В это время Вуираж с друзьями вряд ли разместились с подобным комфортом. Он представил, как они сидят в глубине грузовика с товарами, пересекая франко-испанскую границу, едят консервы и печенье с шоколадной глазурью в ожидании, что их снова остановит полиция.

Хотя он не знал, что произойдет с ним в ближайшие десять минут, индиец был доволен, что находится здесь. В это время он должен был бы лететь в самолете, возвращаясь домой. И, как это ни странно, он ничуть не жалел об этом, по крайней мере сейчас, в эту самую минуту, поскольку напряжение немного спало. Он сказал себе, что совершает невероятное путешествие и повстречал замечательных людей. Нужно было воспользоваться этим порывом радости, поскольку очень скоро он будет томиться от скуки в постели совершенно один, охваченный острой депрессией, которая свойственна изгоям, невротикам, отшельникам, оказавшимся вдали от дома и испытывающим тоску по нему, неудачникам, которым не за что в жизни уцепиться.

Он подумал о своем кузене – там, вдалеке. Он так хотел бы поделиться с ним этими волнующими переживаниями, но если бы они были вместе, то с ним, наверное, ничего такого не произошло бы. А потом, они ни за что не уместились бы в чемодане «Вюиттон». Тем хуже, он все расскажет ему по возвращении, если когда-нибудь вернется. Если бы он мог сообщить односельчанам о своем постепенном продвижении по Европе. Он увидел за два дня то, чего никогда не видел за свои тридцать восемь лет, и никогда не увидел бы, если бы в один прекрасный день не решил спрятаться в шкафу в большом мебельном магазине. Как известно, жизнь непредсказуема, и самые исхоженные места могут стать началом увлекательных путешествий.

Оказавшись в роскошном номере, Аджаташатру прыгнул на огромную кровать, чтобы почувствовать, насколько она комфортабельна. «Покончено с богемной жизнью шарлатана, – сказал он себе, – у меня другие устремления. Среди прочих – самые разные: помочь кому-нибудь, опубликовать свой роман и снова увидеть Мари».

Удовлетворенный качеством матраса, он поднялся и направился в ванную. Там стояла большая белая ванна на ножках, с золотыми кранами. Индиец подумал, что хорошая горячая ванна была бы правильным началом новой жизни. Как будто смыть все старые грехи.

Когда через час он из нее вылез, завернувшись в мягкий белоснежный халат, то увидел чистую одежду, аккуратно разложенную на кровати. Красивая коричневая рубашка, бежевые брюки, носки в тон, туфли кремового цвета. Здесь было представлено больше вариантов бежевого, чем в палитре красок «Пантон». [31]На листке бумаги – бланке гостиницы, оставленном на тумбочке у кровати, было написано ровным женским почерком: «Жду Вас через час в холле».

Он поспешил примерить комплект. Все идеально подходило, словно сшито по мерке. Он, конечно, не слишком в этом разбирался, но рукава не были ни длинными, ни короткими, а брюки прикрывали туфли.

Аджаташатру оглядел себя в большом тонированном зеркале. И не узнал. Выглядел он потрясающе. На сей раз он действительно был похож на богатого индийского промышленника. Какая элегантность! Он с трудом мог вообразить, что это его отражение в зеркале. Он казался себе красивым. Если бы у него был фотоаппарат, он сделал бы снимок и сразу послал его Мари. Но у него не было ни аппарата, ни ее адреса. А потом, этот костюм – всего лишь фасад. У него не было необходимых аксессуаров. Часов, компьютера, мобильного телефона, машины, дома, счета в швейцарском банке. Почему Софи так щедра к нему? Он для нее незнакомец. У него так и не возникло возможности кому-то помочь. Он спрашивал себя: как будет выглядеть первый человек, которому он окажет поддержку?

Пока что он видел только себя. Он сделал шаг к зеркалу. В этой идиллической картине чего-то недоставало, превращение было неполным. Или, напротив, что-то было излишним.

Впервые в жизни индиец вынул пирсинг из своих пухлых губ и сбрил усы – осторожнее, чем ему это сделали бы насильно, если бы его осудили. Это будет его последний фокус превращений и исчезновений. Факир бесследно исчез в пару́ ванной – там, где только что родился писатель.

* * *