Невероятные приключения Катеньки

— А скажи ка ты мне, красавица, отчего на Василия такими глазами поглядываешь, что молодца в краску вгоняет? — спросил озабоченно. Василия хорошо помнил, толковый парень, до знаний злой, тут бы любому родителю радоваться, что приглянулся дочери. Ан нет — занято сердце Василия, приворотом колдовским. Тут еще как повернет, куда выведет! Приворот штука сильная, он насмерть, он по живому бьет.

— Ай, не трави душу, папа, — наморщила носик Катя. — Ну, есть в нем что-то этакое, но ничего серьезного быть меж нами не может. Занят твой Вася. Невеста у него имеется. Птицей Гамаюн накарканная. Не знаешь, часом, где ее отыскать?

— Кого? Птицу то? — удивился отец. — А пошто она тебе?

— Перья выщипать, на окорочка порубить и башку свернуть! — зло процедила Катенька-лапушка, в детстве за издевательства над лягушками не раз мальчишкам носы разбивающая.

— Да в своем ли уме ты, девица? — ужаснулся отец. — Такое и помыслить нельзя про птицу вещую!

— Знаю, что нельзя, — сжала кулачки Катенька. — И ведаю, что если бы не она, то не повстречались бы мы с тобой! И все было бы так, как было! Я крепкая, выкарабкалась бы из болезни, зато с мамой осталась, с братом...

— А не изводилась бы по Васе твоему, другой уже занятому! — хлюпнула носом Катенька.

— А если бы не выкарабкалась? — спросил отец, помолчав. — Сейчас то хоть малая надежда, но есть, что через Кощея домой доберешься, слезы материны утрешь...

— Да, кстати, — просиял вдруг глазами он. — А не уговоришь ли семью сюда переехать? Как попасть то знаешь теперь, на всякий случай координаты входа в пещеру я тебе напишу, а то и через ковригу ржаную вытащим! Заживем лучше прежнего! Мать то рада, как будет! А Валерка, хорошо если с ума не сойдет с простора такого!

Знал он, что делом надо Катю занять, а то, хоть и любит она животных без памяти, но с любви до ненависти — шаг лишь один. И не поздоровится тогда птице вещей. Ощиплет, порубит, а потом и свернет. Вот уж характер у доченьки! Вся в мать. Только стержень покрепче. Будь жена такой же, не сгинул бы муж ее в горах непролазных. Не пустила бы в последнюю экспедицию. Сумела бы настоять. Да ничего уже не поделать.

Другое сильней беспокоило. Поход Василия с Катею да сыном Соловья Разбойника. В мире прошлом — костьми бы лег, не пустил дочь на затею опасную, а в этом — сгладились углы, проще жизнь принимается, не стоит ком у горла за родную кровинушку, потому что у всякого дорога собственная. А страха не было. Здесь веры в справедливость, в то, что закончится дело добром, больше. Сам не раз задумывался, дескать, может и вправду губит себя человек к знанию научному устремляясь быстрее, чем дух развивается? Не счастливее ли жилось бы с природой в гармонии, потихоньку знания впитывая, не стремясь все в один миг получить? Глядь и дух внутренний нравственный за разумом поспевал бы? Аль нет?

Помотал головой отец Катин, согласился дочь отпустить. Может и вправду отыщет дорогу во время свое?

Порешили так. Кощея одолеть! В былинах тому на роду написано каждый раз битым быть. Выведать — можно ли назад во времени если не человека, то хотя бы весточку доставить. Да так, чтобы по назначению пришло и без баловства!

А пока с Кощеем дела увязывают — ковриг по селениям поспрашивать на случай тот, если добраться до пещеры межмирья затруднительно станет. У обоих дорог сюда свои плюсы-минусы в достатке имелись. Через печь путь — неизлечимо больным доступен одним. Когда ничего уже в будущем изменить не сможешь по воле своей, не держит тебя природа-мать во времени крепко.

Сквозь подземелье же дорога сюда не проста. Во-первых, вход через рудник идёт. Бандит прежний и попал к ним, когда к рукам медные залежи прибрать намеревался. А где такое богатство, там собственность частная, а туда запросто не проникнешь. Хоть трижды доказывай, что не корысти ради, а на минуточку и в одну сторону. Во-вторых, даже попади в пещеру, в разлом просто так не пройти. Проход настолько хитро устроен, что потаскает тебя часика три по коридорам да шхерам узким, да и выведет ко входу обратно, если примет особых не знаешь. Тут либо твердо дорогу понимать надобно, либо Хозяйке Медной горы приглянуться. Ходила молва, что бессмертней та самого Кощея Бессмертного. Никто в глаза ту Хозяйку не видывал, да уж больно затейливо дела медные в мирах творятся, оттого и верят в нее от мала до велика. Никак бандиты пришлые Хозяйке Горы Медной приглянуться не могли. Верно от неразумения своего путь на волю угадывать, свернули в сторону, да и очутились здесь.

Чтобы не гадать, решил князь атамана-изверга на допрос вызвать. Что мол, и как, и почем оказался тут. Запираться не стал бандит, почуял — лучше не злить людей пуще прежнего, а сознаться насколько возможно будет не во вред себе. А уж после, как-нибудь выкрутиться. А то и сбежать.