Невероятные приключения Конана-варвара

— Приветствую вас, таинственная отшельница дремучего Чернореченского леса! Ваша посланница смогла очень… мило убедить меня в том, что кому-то нужна моя помощь. И вот я здесь, и готов сделать для вас всё, что в моих силах!

— Ах! Неужели наши молитвы наконец услышаны?! — голос на мгновение прервался, затем женщина взяла себя в руки, — Здравствуй и ты, Конан-киммериец, если только меня от радости не подводит слух! Лучшего спасителя и помощника я и вообразить не смогла бы, хвала Мирте пресветлому! Хвала Богам! И спасибо тебе, что откликнулся на наш призыв, и пришёл, презрев страшный вид моей единственной помощницы!

— Так ты знаешь меня, почтенная женщина? — Конан был удивлён.

— Как не знать! Да и ты меня знаешь. — горькая усмешка исказила благородные черты явно красивого когда-то лица, — Только вряд ли ты сможешь теперь меня узнать. Перед тобой — Шакира Керхийская!

— Кром! Не может быть! — вырвалось у поражённого до глубины души варвара.

Он, конечно, отлично помнил красивую и холёную Королеву, нанёсшую ему года четыре назад, когда он только укреплял и расширял своё государство, деловой визит. Они прекрасно поладили тогда, и заключили весьма удачное соглашение о торговле и взаимопомощи в случае вражеского нападения на одну из их стран.

Керхия была одной из маленьких, фактически зависимых от Аквилонии, но формально суверенных и самостоятельных стран, граничащих с огромной могучей державой, созданной Конаном, желающих и дальше сохранять независимость, но понимающих, что для этого придётся кое-чем поступиться, чтобы не быть просто… Завоёванными и поглощёнными, когда дойдёт их очередь.

И, конечно, согласившись проводить политику, согласованную с политикой Аквилонии, такие страны рассчитывали и на ответные льготы — хотя бы в виде поддержки и защиты в случае необходимости со стороны непобедимого, закалённого в боях и дисциплинированного войска Конана, вздумай кто-нибудь из склочных, жадных, и не таких дальновидных соседей, напасть на них.

Конану же тоже было удобно окружить свою державу буферными государствами, принявшими бы на себя первый удар в случае действительно большой войны, и предоставившими бы ему в случае чего своё крохотное, но всё же вполне боеспособное, войско.

Расстались они тогда вполне довольные друг другом, и позже Конан не мог пожаловаться на выполнение Керхией условий договора. Впрочем, если сказать честно, делами и заботами маленького соседнего государства и судьбой его королевы он интересовался не особенно — ведь Керхия вела себя лояльно. Впрочем, насколько он помнил, Шакира всегда управляла своим королевством по-хозяйски твёрдо и грамотно. Во всяком случае, торговля, ремёсла и сельское хозяйство процветали, и народ уж точно не голодал.

Но что же случилось теперь?! Какой враг меньше, чем за четыре года превратил цветущую пятидесятилетнюю женщину в дряхлую слепую старуху?! И почему Конан ничего об этом не знает?! Ведь, насколько он помнит, торговля продолжается, и границы Керхии открыты!.. И никто не сообщал о том, что королева-соседка свергнута?!

И, наконец, почему Шакира не обратилась, как было оговорено, за помощью?

Об этом поражённый король Аквилонии и поспешил спросить у несчастной, и, судя по-всему, всё ещё гонимой, Королевы.

И вот какую печальную повесть он услышал.

Около года назад в столицу Керхии — Манчест — приехал, якобы с посольской миссией, пожилой и очень благородной внешности человек, представившийся герцогом Двэйским, сувереном Люрингии. Конану было знакомо это герцогство — ещё одно из крохотных «независимых» королевств, правдами и неправдами борющихся за эту самую независимость, вступающих во временные «нерушимые» союзы, и тут же предающих друг друга, и захватывающих, и отдающих вновь территории друг друга — только чтобы сохранить хрупкое и неустойчивое равновесие в регионе.

Те, кто посильней, всегда норовили откусить кусок пирога пожирней — если уж не удалось полностью завоевать земли соседа… И отступали только после вмешательства более сильного!

Словом, тот ещё приграничный гадюшник. Территория Люрингии отделялась от земель Конана землями Керхии и Роханны. Беспокойства Аквилонии эти королевства не доставляли.

Своё прибытие герцог обставил с помпой — кортеж поразил не привыкшее к роскоши население Манчеста. Ну, разумеется, и встречали — чтобы не ударить лицом, как говорится, в …!

Начались переговоры.

Вначале речь шла о договоре — чисто политическом союзе. Затем, в поразительно короткое — теперь-то это понятно! — время, очаровав сладкими речами и неотразимой внешностью благородного галантного рыцаря пожилую, но ещё молодящуюся женщину, обходительный сосед предложил ей подумать и о возможности скрепить их союз и… браком!

Через пару месяцев, подумав, и взвесив, как и положено дальновидной правительнице, она надумала. И… ответила согласием. И, как она верила тогда, ощущая в зачерствевшем сердце непривычные полузабытые порывы, дело было не только в политике. Ведь в пятьдесят жизнь не кончается! Счастья и тепла хочется всем!