Невероятные приключения Конана-варвара

Впрочем, было бы удивительно, если б за свои полвека и почти сорок лет стажа в харчевнях, было бы по-другому. Прокопчённый дымом кухонного очага и пропустивший через свои руки сотни бочек горячительных напитков толстенький коротышка наверняка мог почуять запах медной монеты мили за полторы. И примитивное враньё страдающего от жажды Конана раскусил сходу:

— А где же тогда аванс?! Почему он не дал тебе аванс? Уж не хочешь ли ты втереть мне, что такой прожжённый наёмник, как ты, согласился работать без аванса?!

Нет, дорогой земляк, злить тебя я не собираюсь, но и ломать мебель бесплатно больше не дам! Вот когда оплатишь за тот раз… И вообще: я уверен, что такие… Хм. Здравомыслящие и деловые люди, как мы, всегда смогут договориться… Полюбовно! Мне ни к чему неприятности в моём заведении, но и ты, я уверен, не захочешь на галеры.

Упоминание о здравомыслии, и, главное, о галерах, действительно несколько отрезвило начавшего было распаляться и сжимать пудовые кулаки варвара. К тому же угроза была вполне реальна: он и вправду ещё не рассчитался за урон, нанесённый заведению Янира во вчерашней драке.

Нарушителей многочисленных, словно специально для этого написанных законов, как-то: дебоширов, должников, убийц, воров и прочих нарушителей спокойствия Шемитской Империи быстро, и без всякого суда отправляли на эти длинные, неуклюжие, непривлекательные для чувствительной (да и не- чувствительной!) натуры, вонючие и славящиеся повышенной смертностью, суда.

Нет, терпимое и почти дружеское отношение Янира надо ценить.

Даром, что и вправду, почти земляк — его родители происходили из соседнего с Киммерией Гандерланда, и привезли будущего хозяина большого трактира сюда ещё в семилетнем возрасте, да здесь и почили оба, подхватив какую-то местную заразу — ну совсем как Конановская верная кобыла, отдавшая концы на второй день пребывания в этой дыре!.. И пришлось шустрому сироте самостоятельно пройти весь путь от мальчишки-прислужника до хозяина уважаемого в городе заведения.

А это говорит о незаурядном терпении, трудолюбии и… Изворотливости в комплекте с расчётливым и жестоким умом. Недаром же он давеча не стал сдавать Конана прибежавшим на шум воинам Карротты — ночной стражи Сараканды, столицы одной из Шемитских провинций — которые не упустили бы случай заполучить такого здорового, сильного и видного (очень видного, при здешних-то мелковатых людях: издалека!) молодого гребца. И ничего бы Конан с ними не сделал.

Мечом против десятка арбалетов много не навоюешь.

Выручил Янир — знаток местных традиций и рыночной дипломатии. Впрочем, его землячок — та ещё прожжённая расчётливая бестия. Забери стражники Конана сотоварищи, вовек бы ему не видать должок. А так остаётся вполне реальная надежда, что такого могучего и выдающегося — аж под самый закопчённый потолок — светлокожего воина из экзотической дальней страны наймёт, наконец, ещё кто-нибудь.

Пусть не для охраны каравана (как, собственно, Конан и попал сюда, в жаркий и пропылённый скучный Шем), так в качестве телохранителя, или… Престижного охранника! Или, говоря простыми словами — телоублажителя!

Да, знатные шемийки, нуждающиеся в том, чтоб потешить самолюбие, могли себе позволить и не такое: государство и религиозные институты сквозь пальцы смотрели на забавы и прихоти благородных и состоятельных. Разумеется, до тех пор, пока «неуставные отношения» не выставлялось напоказ, и хотя бы видимость приличий соблюдалась. То, что творилось за высокими заборами частных домов и усадеб, власть имущих не касалось — разумеется, кроме случаев заговоров против хокима, местного мэра!

Ну а то, что только при Конане состоялось две облавы на жриц любви, было вполне нормально: должна же быть хотя бы видимость радения о соблюдении законов Империи. То, что все весёлые представительницы древнейшей профессии всё ещё наводняли улочки городка, говорило о готовности их… откупиться. Восток — дело тонкое!..

Всё должно… Приносить Барыш! (А сидя в вонючем зиндане жрицы любви заработают — разве что чесотку!..)

Слоняясь по кривоватым и грязным улочкам Сараканды в поисках нанимателя, могучий варвар неоднократно ловил на себе заинтересованные взгляды из-под полупрозрачных газовых завес, охранявших покой и инкогнито обладательниц расшитых бархатом и парчой носилок. А иногда замечал и внимательный миндалевидный глаз под чёрным луком изящно изогнутой по моде брови, когда хозяйка десятка рабов-носильщиков уж слишком пленялась его статью и экзотической «варварской» внешностью, и, увлёкшись, приподнимала краешек покрывала — чтоб, значит, рассмотреть «в деталях»…