Невероятные приключения Конана-варвара

— Ну, что есть, то — есть. Вот так уж сложилось. С другой стороны — дочери тоже вполне… Достойная смена. Особенно — мои. (И тут говорит не только отцовская гордость, но и факты!) Да и не боюсь я оставлять королевство и дворец, пусть и подземный, но уж поверь — весьма обширный, им в наследие. Характером-то они — все в маменьку!

— А где сейчас их мать? Она тоже с вами? Или живёт где-то там? На поверхности?

— Нет. Их мать, а моя жена Цициллия, к сожалению, погибла. Переоценила свои силы. Пыталась восстановить из руин наш старый дворец. Там. На поверхности.

Но он — действительно проклят. Вернее, та его часть, что была видна всем. Так что ничего у неё не вышло, и она умерла прямо у меня на руках!

— Прости. — Конан закусил губу. Хотя теперь куда лучше понимал, кто заставил Никосса вернуться в мрачные подвалы, и попытаться восстановить королевство, — Мне очень жаль.

— Да. Мне тоже. С ней справляться с нашими дочерьми было проще…

И спасибо за сочувствие. Я вижу, что оно — искреннее. Но то, что произошло потом — в какой-то степени произошло именно из-за моей безвременной потери. Я ведь ещё вполне… э-э… молодой волшебник. И, конечно, без женщины чувствовал себя… Скверно. Поэтому через десять лет после кончины моей королевы я… Изменил её памяти.

И вот оно как обернулось!

Некоторое время они шли через открывшуюся теперь анфиладу роскошно обставленных комнат, молча. Затем Конан решил спросить:

— А сколько у тебя всего дочерей, уважаемый Никосс?

— Восемь.

— Бэл меня раздери! Никосс! Они же передерутся за престол, если ты… Ну, дашь слабину, не уследишь, или…

— Или — умру? Да, Конан такая мысль приходила мне в голову. Несколько тысяч раз! Потому что они грызутся, словно голодные крысы в бочке, уже лет сто. С другой стороны, я не слишком заморачиваюсь их дрязгами, интригами, и даже драками между собой. Лишь бы не вредили мне и моей… Внебрачной. А вообще я — приверженец древнего учения Ваади. То есть — по этому учению победить должен хитрейший и подлейший. Ну, то есть тот, кто вот именно — достоин выбиться в Лидеры, и наследовать своим предкам! Поэтому сейчас их осталось только восемь.

А было — девятнадцать.

Конан не придумал ничего лучше, как вновь почесать многострадальный затылок. Впрочем, внутрисемейные разборки и взаимоотношения со злобными и коварными отпрысками женского пола — личное дело самого чародея! Он же их отец! И как бы он их не воспитывал, и не содержал — касается только его! И какие бы методы не выбирал, чтоб выяснить, кому оставить свой трон — его личное дело!

А задача Конана куда проще.

Убрать из этой гнетущей атмосферы интриг и заговоров наивную и не владеющую магией, «внебрачную» дочь! По словам чародея — очень вредную и назойливую…

Но явно — любимую!

— Мы пришли, Конан. Вот её покои. — чародей указал на помпезно-шикарные, золочёные и с вензелями и резьбой, двустворчатые двери из дуба.

Конан кивнул:

— Красиво. Палаты действительно — королевские!

— Ну, что-что, а отремонтировать как следует эти подземные катакомбы, да навести подобающую королевскому сану красоту на интерьеры, было проще всего. Всё-таки у меня было сто пятьдесят лет! А вот прокладывать новые ходы и тоннели, как и строить новые залы — потрудней. И здесь-то мне как раз и нужны мои новые… Подданные.

— И кто же это? — впрочем, киммериец уже не сомневался, что долбят скалы и занимаются отделкой новых помещений отнюдь не люди.

— Думаю, ты уже догадался, что не люди. Это — кроты. Подправленный мной. Отдрессированные. Владеющие кайлами и ломами. И резцами, и кузнечными молотами. И плотины умеющие строить не хуже бобров. И, конечно, чудовищно увеличенные!

И сейчас они не долбят скалы, и не грохочут на всё подземелье только потому, что я приказал им остановиться, пока мы разговариваем и решаем наши проблемы. А когда вы с Найдой покинете мои чертоги, работа возобновится.

Но довольно ждать. Входи!

Двери, очевидно, повинуясь жесту колдуна, открылись вовнутрь, и Конан увидел большую и шикарно обставленную комнату, залитую сверху ярким дневным светом, проникающим через огромное, размером с небольшую лужайку, застеклённое окно.

Но не это поразило Конана, где-то глубоко в подсознании отметившего себе, что, наверное, скрывать там, на поверхности, это окно от посторонних глаз довольно трудно.

Посередине комнаты стояла, сцепив руки на груди, девушка.

Одетая в простое, чисто деревенское, платье. С тоненькой и казавшейся хрупкой фигуркой. Весьма, впрочем, ладной, и со всеми положенными выпуклостями. Лицо девушки казалось бледным, милым и испуганным. Большие чёрные глаза, очень глубокие, выразительные, и с красивым разрезом. Смоляные брови, чётко очерченный маленький рот с кораллово-алыми губками, и мелкими бисеринками белейших зубок. И, конечно, главное, что бросалось в глаза в первую очередь: огромная копна густых волос превосходного медового оттенка, сейчас красивым ореолом вздымавшихся вокруг лица.

Конан подумал, что если облик Найды хоть в какой-то мере передаёт черты её матери, та должна быть настоящей красавицей! Неудивительно, что даже Никосс не устоял.

Чародей сказал: