Невероятные приключения Шарлотты Бронте

— Я не могу предать своих товарищей, — возмутился Слейд.

Меланхолическое выражение на лице Плеханова сменилось жестким:

— Откажетесь — вышлем вас обратно в Санкт-Петербург. А мне случайно стало известно, что там вас разыскивает полиция. — Слейд сам распространил слух о том, что он якобы совершил ряд мелких правонарушений в Санкт-Петербурге и скрывается в Москве от закона. Это, как и хотел Слейд, заставило Плеханова поверить, что у него есть рычаг давления на своего подопечного. Тот обреченно опустил плечи и согласно кивнул.

— Вы разумный человек. — Плеханов снисходительно похлопал Слейда по спине. — А теперь, когда мы заключили сделку, скажите: замышляют ли ваши товарищи что-то, о чем третьему отделению следует знать?

Ответ на этот вопрос у Слейда был заготовлен: заговор убить шефа третьего отделения. Он с товарищами тщательно следил за князем Орловым, и план операции был уже почти готов. Чувство вины обрушилось на Слейда подобно ножу гильотины. Но долг повелевал ему отдать товарищей в руки врага.

— Да, — сказал он с искренним отчаянием, — есть.

Глава шестнадцатая

Я вышла из камеры с ощущением свободной женщины, хоть и была еще в тюремной одежде. Едва веря в свое счастье, обуреваемая радостью, я горячо благодарила мужчин в белых халатах как своих спасителей. Они не отвечали. Ведя меня вдоль галереи, они смотрели прямо перед собой и шли в ногу, печатая шаг, как на военном параде. Оба были высокими, обоим было лет по тридцать; но тот, что шел справа от меня, имел сильно развитую мускулатуру и точеный профиль греческого атлета, тот же, что шел слева, был долговязым и тощим, с пухлыми губами и взглядом, выдававшим чувственность и порочность.

— Вас послал лорд Истбурн? — спросила я.

Они, похоже, даже не заметили, что я что-то сказала. Но кто кроме лорда Истбурна мог послать их, чтобы вызволить меня из тюрьмы? Ни один из двоих не обращал на меня ни малейшего внимания, но я была слишком благодарна им, чтобы сетовать на их поведение. Вдоль всей Ньюгейт-стрит тускло горели газовые фонари. Было, скорей всего, часа два-три ночи. По небу, подсвеченному оранжевым заревом литейного стана, плыла пелена дыма. Нигде не было видно ни души. Как же я доберусь домой? Сомнительно, чтобы здесь удалось поймать экипаж, а пешком я идти боялась: Лондон кишел головорезами.

К моему облегчению из тени между двумя фонарными столбами появился экипаж, запряженный парой лошадей. Один из моих сопровождающих, тот, что напоминал греческого атлета, вскарабкался на козлы и сел рядом с извозчиком. Другой открыл дверцу для меня.

— Пожалуйста, отвезите меня на Глостер-террас, дом семьдесят шесть, — попросила я.

Трясясь в экипаже, я предвкушала горячую ванну, хорошую еду и встречу с друзьями. Чтобы понять, далеко ли еще ехать, я выглянула в окно и увидела незнакомую улицу.

— Простите, — обратилась я к своему провожатому, — разве это дорога к Глостер-террас? — Тот промолчал. У меня появилось отчетливое и неприятное чувство, что меня намеренно везут куда-то не туда. — Я выйду здесь, если не возражаете, — сказала я.

Экипаж не остановился. Я попыталась открыть дверь. Она оказалась запертой снаружи. Ледяная волна страха окатила меня.

— Выпустите меня! — я заколотила в дверь и, высунувшись в окно, закричала: — Помогите!

Но помочь мне было некому. Окно оказалось слишком маленьким, чтобы выбраться через него. Экипаж поехал быстрее, тарахтя по пустынным улицам и накреняясь на поворотах. Когда он наконец замедлил ход, я увидела пункт нашего назначения, и ужас обуял меня. Бедлам, словно призрак демона, черной громадой нависал над нами, вырисовываясь на фоне огненного сияния неба. По обе стороны от входной двери горели газовые фонари. Охранник открыл задние ворота, и экипаж въехал в них.

— Нет! — закричала я. Экипаж остановился, дверь открылась, и мои провожатые стали вытаскивать меня наружу. Я сопротивлялась, но они были сильнее.

Два санитара привезли металлическую каталку с прикрепленными к ней кожаными ремнями. Меня положили на нее и, поскольку я отбивалась руками и ногами, пристегнули ремни, опоясав ими мое тело, и повезли внутрь психиатрической больницы. Мои провожатые следовали за нами по тускло освещенному отделению.

— Помогите мне! — кричала я, завидев проходивших мимо медсестер. — Меня похитили! Пожалуйста, помогите!

Никто не обращал на меня ни малейшего внимания. Сумасшедшая женщина, сопротивляющаяся водворению в палату, конечно же, была обычным для Бедлама явлением. Подняв каталку, санитары понесли меня вверх по лестнице. Еще до того, как увидела тяжелую металлическую дверь, я поняла, куда они направляются.

— Нет! — взмолилась я.

Мы проследовали в отделение для преступников. Когда меня везли по коридору, я заметила Джулию Гаррс, выглядывавшую из окошка в двери своей камеры. Каталку ввезли в палату, где стояли стол с ремнями и аппарат с электродами, ту самую, где пытали Слейда и где были убиты два санитара.