Невероятные случаи зарубежной криминалистики. Часть 1

Единственным подозреваемым оказался молодой Слезерс. Все его действия могли оказаться простым отвлекающим маневром. И вытаскивание ящиков тоже. Но не мог же он надругаться над мертвой или умирающей матерью! Юриса. Слезерса все же забрали в полицейский участок, где часами допрашивали. Но следствие не продвинулось ни на шаг, и его вынуждены были отпустить.

Нина Николз проживала на авеню Коммонуэлс, 1940. В субботу 30 июня она возвращалась от знакомых, у которых гостила три дня. Этой белокурой, полной жизненной энергии женщине никто не дал бы шестидесяти восьми лет: Она опаздывала и поэтому спешила. В этот вечер она обещала своей сестре Маргарет Стедман приехать в гости и остаться у нее в Уэлсли-Хиллз на ночь.

Стоял жаркий душный день. В пять часов вечера на улице еще было более тридцати градусов. Нина Николз оставила обе сумки в коридоре, распахнула настежь окна, сбросила с себя одежду и накинула на голое тело легкий халатик. Затем сняла телефонную трубку и сообщила сестре, что она уже дома и примерно через час сможет прийти к ней.

– Я тебе еще перезвоню, – сказала она напоследок. – Кто-то звонит в дверь.

Они обе действительно слышали звонок в дверь – госпожа Стедман отчетливо различила его в трубке. Нина Николз положила трубку на телефон и пошла открывать.

Муж госпожи Стедман, Честер, был адвокатом, председателем бостонской конторы адвокатов. Вскоре после шести часов вечера, когда названный сестрой его жены срок истек, он набрал номер ее телефона, но трубку никто не снял. Честер Стедман решил, что она уже вышла и забыла сообщить им об этом. Спустя полчаса они забеспокоились, а когда свояченица не пришла, и в половине восьмого, Честер позвонил дворнику дома, в котором жила Нина Николз.

Шестидесятипятилетний Томас Брук снял трубку:

– Смотритель дома по авеню Коммонуэлс, 1940 слушает.

– Гоподин Брук, – попросил его адвокат Стедман, – выгляните, пожалуйста, в окно, припаркована ли на стоянке машина госпожи Николз.

– Минуточку, – ответил Брук и посмотрел на улицу. – Да, она здесь, господин Стедман.

– Прошу вас, поднимитесь к госпоже Николз. Мы ждем ее уже целый час, а она всегда была пунктуальна.

Брук сначала звонил, потом стучал и наконец забарабанил в дверь госпожи Николз кулаками? Убедившись, что она не отзывается, он с помощью универсального ключа отпер дверь…

На допросе, который вел лейтенант Шерри, Брук засвидетельствовал:

– С первого взгляда мне стало ясно, что в квартиру кто-то вломился. На коврах валялась разбросанная одежда, ящики стола были выдвинуты. Один из них, в котором аккуратно было уложено столовое серебро, даже находился на полу. Я огляделся. Двери в спальню были распахнуты, и там я ее увидел. Она лежала на ковре почти совершенно голая, с широко раздвинутыми ногами. Глубоко в шею, почти до самого мяса, врезались два нейлоновых чулка, аккуратно завязанные бантом. На ногах у нее были голубые теннисные туфли, на руке – часы…

Что это? Дело рук сумасшедшего? Маньяка? Все свидетельствовало именно об этом. Половое надругательство, но не изнасилование, бессмысленный беспорядок. Убийца все рассмотрел, что мог – разбросал и не взял ни единого доллара. Он даже не тронул столовое серебро, кинокамеру стоимостью три тысячи долларов, не обратил внимания на драгоценности. Но почему он выбрал своей жертвой именно госпожу Николз?

Нина Николз до недавнего времени работала старшей медсестрой в клинике «Массачусетс-Мемориал-Хоспитал». Одновременно она выполняла обязанности секретаря Американского общества физиотерапии и дважды в неделю навещала заведение для престарелых «Сент-Патрикс-Мейнор». Николз жила скромно, любила музыку, увлекалась фотографией. Выходные она прово-дила у друзей в Даксбери или Нонкуитте, зимой ездила во Флориду, летом – в Майами. У нее не было любовника. Соседи не помнили, чтобы к ней когда-либо приходил мужчина. Но дверь не была повреждена, замок тоже. Следовательно, она сама открыла убийце. Впустила бы одинокая пожилая женщина в свою квартиру незнакомого мужчину, будучи одетой только в легкий домашний халат?

…Линн находится примерно в десяти милях от Бостона. В доме по адресу: Ньюхолл-стрит, 73, на третьем этаже жила семидесятипятилетняя Анни Уинхелл. Она дружила с соседкой – семидесятилетней Маргарет Гамильтон и с медсестрой на пенсии шестидесятипятилетней Хеленой Блейк, квартира которой находилась в противоположном конце коридора. Пожилые женщины навещали друг друга, ежедневно встречались по утрам в коридоре, перебрасывались несколькими словами и вместе забирали почту из ящика. Но в понедельник 2 июля 1962 года Хелена Блейк утром в коридор не вышла.

Подругам это показалось странным. Они ожидали ее появления до самого обеда, затем взяли у смотрителя дома универсальный ключ, открыли дверь в квартиру Хелены Блейк, заглянули вовнутрь, но, обнаружив, что там все перевернуто вверх дном, испугались и закрыли дверь. Об увиденном они сообщили смотрителю дома, и тот вызвал полицию…