Невероятные женщины, которые изменили искусство и историю

Мы поворачивали зеркала вверх и вниз, чтобы посмотреть с высоты птичьего полета на крышу и углы боковых стен, но так и не смогли заглянуть внутрь здания. Отлитые из серебра окна «Института» показывали лишь наши отражения. Буржуа всегда безошибочно выбирала материал. Серебро – холодный металл. Конечно, «Институт» можно разобрать на части – снять один за другим этажи и рассмотреть их как трехмерный лабиринт с помещениями и переходами. Но если просто смотреть на него снаружи (как делает большинство зрителей), вы ничего не увидите. Он кажется замкнутым, таинственным, предназначенным не для всех.

Примерно так я себя и чувствовала, когда училась в нем. Благодаря магии зазеркалья я как будто снова пробралась туда, где мне не было места.

Или было?

Линда Нохлин рассказывала о своей молодости в институте: «Было трудно, но не всегда – порой сама борьба вызывала восторг и заряжала энергией. Поздние работы Буржуа среди прочего напоминают мне о противоречивых аспектах исчезнувшего прошлого».

Меня охватило чувство столкновения прошлого с настоящим. «Я скучаю по всему этому», – сказала я.

Луиза Буржуа. Мама. 1999

Марта рассмеялась своим хрипловатым смехом кинозвезды 1940-х годов. «Оно все еще принадлежит тебе», – ответила она, как будто это было очевидно, и жестом показала, что пора уходить. Я последовала за ней, надеясь, что она права.

Эту книгу я начала вскоре после того, как Марта произнесла эти слова. Закончив один многолетний проект, я вдруг поняла, что в следующую очередь хочу написать о женщинах-художницах.

* * * * *

Вероятно, самая известная и самая любимая из поздних работ Буржуа – «Мама», огромный девятиметровый паук. Оригинал отлит из стали, после него было сделано шесть бронзовых копий. Восемь темных, грубо вылепленных ног паука, легко балансирующего над землей, невероятно далеки от блестящей архитектурной строгости «Института», хотя оба произведения были созданы с разницей всего в несколько лет. В воображении Буржуа всегда обитало множество образов.

Под брюхом паука кладка из двадцати шести мраморных яиц. Но гигантский паук ничуть не похож на жуткого персонажа фильма ужасов, он излучает странную благожелательность. Когда его выставляют в разных уголках мира, у него под ногами играют дети, а занятые горожане останавливаются, чтобы улыбнуться и сделать фотографию.

На взгляд Буржуа, привлекательность «Мамы» объясняется легко: «Паук – это ода моей матери. Она была мне лучшим другом. Она была ткачихой, как пауки… Подобно паукам, мама была очень умна. Пауки – существа дружелюбные. Они едят комаров, а комары, как известно, переносчики болезни, потому мы и не любим их. Другими словами, пауки приносят пользу и защищают, как моя мама».

Пауки похожи на матерей, по крайней мере на мать Буржуа. Кроме того, они похожи на художников – ткут, созидают, восстанавливают. В этом смысле Буржуа тоже своего рода мама, благожелательная мать для всех нас.

Глава 12. Рут Асава

Каждый раз, когда выпадала свободная минута, я садилась и немного работала. Скульптура вроде сельского хозяйства. Если настойчиво чем-то заниматься, можно сделать довольно много.

РУТ АСАВА

ВЕСНОЙ 1942 ГОДА Рут Айко Асава, родившаяся и выросшая в Норуолке (штат Калифорния), уложила вещи в один небольшой чемодан и вместе с матерью и пятью из шести своих братьев и сестер отправилась на ипподром Санта-Анита. В декабре прошлого года Япония совершила налет на Перл-Харбор. Младшая сестра Рут, Нэнси (Кимико), гостила в Японии у родственников и была вынуждена остаться там на время войны. Отец Рут, Умакити Асава, фермер-огородник (независимый, местный, мелкий), закопал или сжег все семейное имущество, бывшее слишком японским, в том числе экипировку для кэндо, кукол и книги по декоративному искусству. Но, как старый бизнесмен из местной японской общины, он все еще оставался под подозрением. В феврале 1942 года агенты ФБР его арестовали, а затем отправили в лагерь для военнопленных в Нью-Мексико. Полгода Асава не знала, жив ее отец или нет. В следующий раз она увидела его только через шесть лет.

В Санта-Аните семью Асавы поселили в бывших конюшнях ипподрома. «Нам отвели два стойла, – рассказывала Асава. – Мои братья жили в одном, мы в другом. Нам дали армейское одеяло, подушку и раскладушку. Матрасы из соломы мы делали себе сами».

Позднее Асава, молодая женщина, чей мир внезапно оказался разбит вдребезги, сказала интервьюеру: «На самом деле мы очень хорошо проводили время. Мне нравилось».

Вот оно как!