Невероятные

– Она поступила с тобой отвратительно.

Мона шагнула вперед из-за спины Ханны и встала перед ним.

– Он просто ревнует.

– Она тебя унизила, – добавил Лукас. – Это я пришел к тебе на помощь.

– Что? – пролепетала Ханна.

– Ханна. – Мона взяла Ханну за обе руки. – Это просто недоразумение.

Диджей поставил песню в исполнении Лекси. Эта композиция звучала нечасто, и поначалу Ханна затруднялась сказать, когда она слышала ее последний раз. И вдруг вспомнила. Лекси была приглашена на день рождения Моны в качестве особого гостя.

Память ее внезапно ожила, и в сознании вспыхнула картина. Ханна увидела себя в обтягивающем платье цвета шампанского. Она медленно входила в планетарий, опасаясь, как бы от одного неосторожного движения ее наряд не расползся по швам. Взгляд упал на Мону. Та смеялась над ней. А потом Ханна почувствовала, как коленкой и локтем ударяется о мраморный пол. Услышала жуткий треск рвущегося платья. Вокруг все прыснули от смеха. Сама Мона хохотала громче всех.

Ханна под маской беззвучно охнула, вытаращила глаза. Нет. Не может быть. После аварии в ее памяти все смешалось. Но даже если это правда, теперь-то какая разница? Ханна взглянула на свой новенький браслет фирмы Paul & Jo[113] – изящную золотую цепочку с элегантной застежкой-бабочкой. Его купила Мона по случаю выписки Ханны из больницы. Браслет она ей вручила сразу после того, как получила от «Э» ту издевательскую электронную открытку. «Я не хочу, чтобы мы ссорились», – сказала Мона, когда Ханна открыла коробочку с ювелирным украшением.

Лукас смотрел на нее с надеждой во взгляде. Мона тоже ждала, подбоченившись. Ханна стянула ленточки маски в более тугой узел на затылке.

– Ты просто ревнуешь, – заявила она Лукасу, одной рукой обнимая Мону. – Мы – лучшие подруги. И всегда ими будем.

Лицо Лукаса будто скукожилось.

– Отлично.

Развернувшись, он выбежал из шатра.

– Жалкий неудачник, – презрительно бросила Мона и взяла Ханну под руку.

– Да, – отозвалась она, но так тихо, что Мона, скорей всего, не услышала.

28. Несчастная мертвая девочка

В пятницу вечером, когда небо уже темнело, миссис Филдс подвезла Эмили и Тристу к главному входу загородного клуба.

– Итак, правила тебе известны, – строго сказала миссис Филдс, кладя руку на спинку сиденья дочери. – Никакого алкоголя. Дома быть к полуночи. Кэролайн вас привезет. Ясно?

Эмили кивнула. Ей даже полегчало на душе от того, что мама установила хоть какие-то правила. С момента ее возвращения домой родители ходили вокруг нее на цыпочках, и девушка даже заподозрила, что либо они оба страдают опухолью мозга, либо их подменили на клонов.

Мама покатила прочь, а Эмили поправила черное трикотажное платье, позаимствованное из гардероба Кэролайн, и постаралась принять устойчивое положение в красных туфлях из натуральной кожи на тонком невысоком каблуке. Вдалеке переливался огнями огромный шатер. Из динамиков гремела песня в исполнении Ферги[114].

– Кайф, как круто! – крикнул Ноэль Кан, которого Эмили безошибочно опознала по голосу.

– Я так волнуюсь, – призналась Триста, хватая Эмили за руку.

– Я тоже.

Эмили плотнее закуталась в пиджак, наблюдая за вращением флюгера в виде чулка над главным входом загородного клуба.

– Кем из персонажей Хэллоуина ты хотела бы быть? – спросила она.

В последнее время Эмили мыслила категориями Тристы, пытаясь решить, каким из видов макаронных изделий, парковых аттракционов или растущих в Роузвуде деревьев она могла бы стать.

– Женщиной-кошкой, – не раздумывая, ответила Триста. – А ты?

Эмили отвела взгляд. Сейчас она чувствовала себя ведьмой.

Удивив Эмили своим внезапным появлением на пороге кабинета истории школы, Триста объяснила, что ее отец – пилот авиакомпании U.S. Air, и ей полагаются большие скидки даже на билеты, купленные непосредственно перед рейсом. Вчера, получив эсэмэску от Эмили, она решила немедленно прилететь сюда, чтобы вместе сходить на маскарад, а потом переночевать на полу в ее комнате. Эмили не знала, как сказать Тристе: «Зря ты приехала»… да и не хотела ей это говорить.

– Когда мы встречаемся с твоей подругой? – спросила Триста.

– Она уже, наверное, здесь.

Эмили пошла с парковки мимо стоявших один за другим в ряд восьми «БМВ» седьмой серии.

– Круто.

Триста смазала губы бальзамом Chapstik и передала гигиеническую помаду Эмили, соприкоснувшись с ней пальцами. Эмили пробрала сладостная дрожь. Она посмотрела на Тристу и по блеску ее глаз поняла, что той владеют столь же искушающие мысли.

У стойки работника, обслуживающего парковку, Эмили резко остановилась.

– Послушай. Я должна кое в чем тебе признаться. Мы с Майей вроде как встречаемся.

Триста безучастно смотрела на нее.

– И я сказала ей, и родителям тоже, что ты моя подруга по переписке, – продолжала Эмили. – Что мы с тобой переписываемся уже несколько лет.

– О, в самом деле? – Триста шутливо подтолкнула ее локтем. – А разве не проще было бы сказать правду?

Сглотнув комок в горле, Эмили носком туфли растирала опавшие сухие листья под ногами.