Невесомость и слетевшие катушки

– Распитие при исполнении – нарушает устав, – отрезал Зверинцев.

– Так ужин, рабочее время закончено! – не унимался Филя.

Зверинцев хмуро дожевал пельмень. Встал.

– Предлагаю изучить устав и воскресить в памяти должностные инструкции, – гаркнули нам, – увижу у кого пиво… вышвырну в иллюминатор. И алкаша, и напиток.

– Так невесомость же, – икнул Лари.

– Вот я и предупредил, – рыкнул капитан и вышел из-за стола, – спасибо за ужин. Завтра жду вас на построении в восемь ноль-ноль. Без опозданий.

И ушёл прочь. Недобитый мужлан и хам!

– А попка у него ничего так, – задумчиво протянула Лиза, глядя вслед капитану.

– Жаль головонька бо-бо, – пробурчала себе под нос я.

Чем мы заслужили этого психа на борту? Мы долгие годы исправно выполняли свою работу. Ни один контрабандист не смог провезти на землю даже семечку от инопланетного арбуза! А нам тут про субординацию говорят.

– Псих, – вздохнула я и отодвинула тарелку.

Настроение у всех было паскудным, и вскоре все разбрелись по каютам. Катер спокойно дрейфовал на автопилоте, система оповещения предупредила бы о любом корабле в отведённом под патрулирование квадрате. Так что оставалось только уныло дремать в своих каморках. Морфей уже тянул ко мне ручонки и обещал незабываемые часы в своих объятиях, но тут:

– Мыр? – кокетливо выдохнули мне в ухо, разогнав дремоту.

Часы на табло подсказали, что с Морфеем мы пообнимались часа два. Расфокусированное зрение показало… Лурушу. Барвас подобострастно заглядывал мне в глаза, прижимал уши к голове и нервно бил хвостом.

-Луша! – простонала я. – Плохой, плохой котик. Ты зачем сбежал.

Луру продолжил прижимать к голове уши, отводил глаза, но уходить не спешил. Пришлось встать. Одеться, попутно шёпотом отчитывая барваса. А потом мы пошли опять к Ларику. Луруша плёлся за мной как на казнь. Из каюты аверийца доносился раскатистый, дребезжащий храп.

– Давай, иди спать, – указала я барвасу на дверь, – Лари тебе столько места под койкой выделил. А то капитан застукает и тю-тю в невесомость.

– Фыр! – сообщили мне с наглым видом и приняли стойку для игры.

Барвас положил морду на передние лапы, поднял зад и принялся вилять хвостом. Ой как мне не понравился этот озорной блеск в глазах! И это его «мурмяу», после чего барвас рванул прочь по коридору, мерзко царапая когтями по полу. Я даже опешила от такой наглости. А потом оставалось только мчаться следом, чтобы мой «котик» не перебудил весь катер своей лёгкой поступью. Чего я не учла, так это того, что Зинка уже натёрла полы, а на мне не было привычных ботинок на прорезиненной подошве.

Итак, набрав скорость, я могла только нестись вперёд до поворота, прославляя отсутствие силы трения. Инерция вынесла меня к повороту коридора, и я с грохотом затормозила о стену. А потом сползла на пол, понимая, что Луру скачет вокруг обалдевшего капитана. Зверинцев стоял в коридоре в одних штанах и таращился на веселящегося барваса. Потом капитан заметил меня.

– Это что такое? – рявкнули мне вместо «здрасте».

– Луру, – пожала я плечми и встала на ноги.

В подтверждение моих слов барвас стал тереться о ноги капитана, давая понять, что говорят про него.

– Что он тут делает?

– Бегает.

– Почему он тут бегает?

– А в каюте он не разгонится…

У Зверинцева сейчас было лицо как у того амебиоида. Глаза такие же выпученные и в них было столько невысказанных эмоций!

– Был приказ!

– Как можно выбросить такого котика! – взвизгнула я.

У Зверинцева задёргалась щека, и мне показалось, что вот сейчас я и узнаю, каков мир за бортом без скафандра. Зверинцев сопел. Луруша урчал, я молилась чтобы нас вызвали на досмотр.

– Я приказал пристроить барваса! – взвыл капитан. – На космодроме оставить!

Ой. А такая идея в голову нам не пришла. Да и куда пристроить кота таких размеров? Кто его к себе возьмёт? Кто кормить будет?

– О! Лурушик! – радостно заявила вышедшая из каюты Лиза. – А ты тут как?

– А то вы не знаете? – ехидно отозвался капитан.

– Пробрался-таки… ах ты ж разбойник! – Лиза умела прикинуться идиоткой в любой ситуации.

Зверинцев взвыл и рванул в свою каюту. Я была уверена, что капитан искал свой табельный бластер, а потому кинулась следом за начальством. Лиза закатила глаза и позвала Луру к себе.

– Капитан, не нужно его того, – затараторила я, влетая в каюту, – Луша, он хороший. Барвасов же не запрещено на корабле держать!

Зверинцев уселся на койку, пристально разглядывая меня, стоявшую в дверях. Потом устало закрыл лицо ладонями и расхохотался.

– Я боевой офицер. С наградами и ранениями. Вот за что мне всё это? А? Меня хоронить должны были как героя! А я?

– Нет, ну похоронить вас ещё успеют. Тут без вариантов, – ляпнула растерявшаяся я.

Капитан глянул на меня. Я на него. Неловкая пауза заполняла тесное пространство каюты. Особенно неловким в этой паузе было то, что я против воли пялилась на торс капитана. Не то чтобы мне было так уж интересно, но он же про ранения говорил, и я искала шрам… Я честно шрам искала!

– Филипенко, вам сколько лет? – вздохнул Зверинцев.