Невесомость (СИ)

— Так и вижу эти глазки, — говорила бабушка Карины, подставив ладонь под аккуратный подбородок. — Открываю дверь, а Паша с Надей стоят смотрят на меня счастливые-счастливые. Шапки все припорошенные снегом (помню, у Пашки была смешная такая шапка-ушанка из кроличьего меха, в которой ему было жутко неудобно, она вечно падала ему на глаза, но он говорил: "Наде нравится, поэтому новая мне не нужна!"), — при этих словах мама обратила на дядю Пашу взгляд, полный изумления и нежности. — Щёки и носы у обоих красные, куртки мокрые. Я их поскорее завела в квартиру, поставила чайник, варенье абрикосовое открыла, которое специально всё берегла для особого случая. И…ребята пошли в комнату переодеваться, а дверь осталась открытой. Я мимоходом, идя из кухни в зал за сервизом, заметила, как они сидят на диване, Надя расчесывает Паше взлохмаченные волосы (они ведь у него тогда до плеч были, как у истинного рокера), а он, опустившись, надевает ей свои шерстяные белые носки… — Нина Алексеевна сделала паузу, и никто не посмел прервать её. — Не знаю, может быть, я слишком сентиментальна, но эта картина так и стоит у меня перед глазами. Я тогда стояла на кухне и плакала от счастья, понимая, что стала свидетельницей чувства, которое сильнее всех нас. Сильнее всего, что вообще может быть на свете….

Я была в восторге. Нина Алексеевна так красочно нарисовала тот маленький фрагмент из прошлого, что я словно сама его увидела, сама пережила те секунды двадцать пять лет назад. Те бесконечно трогательные секунды. И разве это не доказывало, что чистая, не опошленная современностью любовь, преодолевающая время, трудности и всё, что встает на её пути, существует? Что это не просто сказки, о которых написано столько книг и песен, что это не просто выдумки людей, желающих внести красок в серость будней. Я верила в любовь. Мама с дядей Пашей были наглядным примером её жизни. Она обитает среди каждого из людей, и встретиться с ней можно абсолютно в любую минуту. Единственное что от нас требуется — не упустить её, почувствовать её дыхание. Не перепутать с теплым порывом ветра.

— Мам, почему ты никогда раньше мне не говорила об этом? — после небольшого молчания произнес дядя Паша, с теплом глядя в блестящие глаза своей матери.

— Она даже мне об этом не говорила, — улыбнулся Антон Викторович, сделав глоток апельсинового сока.

— Мне просто казалось это очень личным и для меня, и для ребят, — вздохнула она и, смахнув слезу, обняла своего мужа. — А потом не было возможности.

— Нина Алексеевна, а я в тот вечер ведь наоборот подумала, что вы были не рады моему приходу, — призналась мама, посмотрев в сторону качая при этом головой. — Сколько всего осталось недосказанным…

— Надя, и я рада, что у нас наконец есть возможность это исправить, — тепло улыбнулась мама дяди Паши. — Я ещё раз хочу попросить у тебя прощения.

— Перестаньте, пожалуйста, — протянула мама, окинув эту женщину влажным, нежным взглядом. — Даже если бы мне и было за что вас прощать, я уже простила. Спасибо вам за искренность.

— Предлагаю выпить за это! — вмешался дядя Паша оживленно.

— Так, ну всё, вы пейте, а нам пора уходить, — заявила Карина, чем вызвала у меня нескрываемое удивление. — Так что я украду у вас Анжелу.

— В смысле? — ничего не понимала я. — Куда нам пора?

— А вот это ты сама совсем скоро узнаешь, — взяв меня за руку, заявила она неспешно вставая из-за стола. — Не волнуйся, тебе это понравится, Анжел.

Я не понимала. Сюрприз?! Неужели тот вечер обещал быть ещё более насыщенным? Мне оставалось только теряться в догадках.

— Ах, да, я совсем-совсем забыла, девочки, — мягко проговорила мама, взглянув на часы. — Бегите, конечно!

— То есть ты тоже знаешь об этом, мам? — улыбнулась я, на ходу положив в рот дольку мандарина.

— Всё, всё, всё, — пропела Карина, потягивая меня к прихожей. — Никаких вопросов!

— Карин, ты знаешь, что меня пугает неизвестность, скажи! — просила я, пока мы обувались. — Мы идем в студию, так?

— Ничего тебе не открою, — стояла она на своём. — Просто доверься мне, хорошо? И кстати, мы с тобой сегодня впервые вдвоём в платьях.

— А моё нормально смотрится с такими ботинками? Не очень глупо?

— Наоборот! Выглядит так, как ты любишь — очень жестко, но в то же время женственно. Ты не представляешь, как красива, Анжел!

— Это просто платье красивое, — отмахнулась я, не глядя в зеркало надевая куртку. — А вот ты действительно красавица.

— Нет, ты невыносима, — рассмеялась она, застегнув свой плащ. — Но я знаю, что совсем скоро появится человек, который переубедит тебя в этом.

— Даже не надейся, Карин, — не сдавалась я, замотав головой. — Или постой! — мне стало страшно. — Это что, тоже часть плана?

— Не-ет! — взорвалась от смеха моя сестра. — Это я просто к слову. Анжел, могу поклясться, что тут тебе нечего опасаться.