Невесомость (СИ)

— Не надо, Вик, я сама уйду, — резко вскочив с дивана и на ходу схватив с пола свою сумку, проговорила Карина дрожащим голосом.

Оставлять Карину и оставаться в этом месте было нельзя. Словно по инерции я также стремительно схватила сумку и направилась в прихожую, отчетливо слыша, как Вика с Оксаной продолжили ругаться, а из колонок пронзительно пел солист "Placebo": "Enjoy the ride, the medicine show, and thems the breaks for we disigner fakes…".

Всё смешалось в одну кучу. Всё резко поменяло свой цвет, свои очертания, всё стало похоже на паутину, в которой запуталось прошлое и настоящее. Я перестала что-либо понимать. Карина, мама, дядя Паша, Денис, его грустные глаза, его тепло, страх это потерять, страх потерять семью, страх одиночества, страх правды… Я устала бояться. Было ясно, что сказанное Оксаной не имело никакой цены, однако этот эпизод, её с уверенностью сказанные слова: "И узнав о ребенке, он решил смотать удочки" ярким отпечатком легло на сердце. Конечно, я ни за что бы не поверила, что Денис был на такое способен, но слухи не рождаются из ниоткуда. И отныне было понятно, что прошлое этого парня, прошлое парня, который никогда больше мне не откроется, было гораздо болезненнее и темнее, чем я могла себе представить. В его жизни случилось что-то такое, что не просто сломало его привычную жизнь, а сломало его самого изнутри. Оставило раны, которые, возможно, до сих пор были не затянуты. От осознания этого хотелось кричать от боли, от собственной вины, от чувств, которые я не могла выпустить на волю.

— Карин, ты ведь знаешь Оксану, нечего принимать её слова так близко к сердцу, — пыталась успокоить её Вика, когда мы опустились на скамейку в каком-то незнакомом дворе. — Такое поведение в её стиле, и я уже к этому привыкла.

— Мне просто обидно, что она сидела и так нагло, слепо поливала Дениса грязью. Она даже представления не имеет, через что ему пришлось пройти, — прошептала Карина с болью и горечью в голосе. — Нельзя так.

— Значит, тебе всё же известно, что случилось на самом деле? — с пониманием продолжала Вика тоном, лишенным и доли давления.

— Да, но это не моя тайна, Вик. Я очень вам с Анжелой доверяю, очень люблю, но не могу сказать.

— И не нужно, — обняла я Карину. — Мы всё понимаем, правда Вик?

— Конечно! Я не поверила ни единому услышанному слову. Денис не производит впечатление человека, который мог бы бросить свою девушку, зная, что она в положении. Да, он закрытый, — говорила Вика, — но не подлый.

— Я единственно только боюсь, как бы Оксана не растрезвонила эти сплетни кому-нибудь ещё. Если, не дай Бог, по классу пойдут слухи, Денис снова замкнется в себе, а он только-только начал открываться, — сглотнув, сказала Карина, глядя в сторону детской площадки, на которой под присмотром родителей играло несколько детишек. В этом я с ней была полностью согласна. Денис закрыл дверь мне, но если он закроется ото всех остальных, я никогда себе этого не смогу простить, думала я.

— Я поговорю с ней, может, в моей сестре ещё осталось что-то человеческое.

— Спасибо, — улыбнулась Карина, и в те секунды я то ли с грустью, то ли с радостью осознала то, что Денис был важен моей сестре так же, как и мне.

18 глава

Одна семья

(Карина)

15 мая

— Доброе утро, школоте! — раздался из трубки телефона теплый, до невозможности родной, веселый голос Кости. — Не отвлекаю, Карин?

— Привет, Кость, — улыбнулась я, зная, что он наверняка это почувствовал. Костя всегда был для меня спасательным жилетом, и тем утром его ранний звонок подействовал на меня лучше любого энергетика и антидепрессанта. — Мы тут как раз с Анжелой о тебе говорили.

— Мм, — заинтересованно протянул он. — О чём же?

— Скажу только при одном условии.

— Ой, начинается, — в голос рассмеялся Костя. — Женские штучки!

— Никакие не штучки, — запротестовала я. — Ну, как говорится, раз не хочешь, то…

— Сто-оп! Стоп! Стоп! Хочу. Что нужно сделать?

— Ничего особенного, просто прийти к нам сегодня вечером в гости, — ответила я, ощущая, как до невозможности сильно соскучилась по человеку, чей голос с детства пробуждал во мне чувство защищенности. — Ты не против?

— Карин… — мягко проговорил Костя, выждав паузу. — Конечно, приду. Ты прости, что всю неделю практически не давал о себе знать.

— Я всё понимаю, Кость, не извиняйся. Только пообещай, что больше не будешь так пропадать!

— Обещаю, — я не видела, но чувствовала, что его лицо озарилось светлой, искренней улыбкой. — Тем более, что я позакрывал свои долги в универе и теперь снова полностью свободен до сессии. Я уже умираю без репетиций.

— Это взаимно! У меня у самой ощущение полнейшей пустоты без музыки. И без вас, Кость. Но счастье, что есть Анжела.

— Именно, благодаря ей, я спокоен за тебя, когда не рядом, Карин. Кстати, большой Анжеле привет. Передай, что сегодня намечаются небольшие вечерние посиделки. Ну, это если вдруг она ещё не запланировала вечером никуда идти.

— Хорошо! — пообещала я, прислушиваясь к шагам в прихожей. — Кость, ну всё, мне нужно собираться, Анжела уже, кажется, обувается.