Невесомость (СИ)

— Что ты хочешь этим сказать? — ошеломленно воскликнул он в недоумении.

— Этот поцелуй…мы не должны были… Я… — и тут я не выдержала и снова заплакала.

— Анжел, скажи мне, как есть… Прошу тебя. Что происходит?

— Мне нужно идти, — вытерев слёзы, прошептала я, не глядя в его сторону. — Прости меня.

Никогда прежде я не думала, что можно настолько себя ненавидеть. Чувство вины, подобно змеиному яду, разливается по всему твоему организму, сковывая и ломая от боли. Ты хочешь двигаться, хочешь не реагировать на это, но яд уже проник под кожу, и извлечь его оттуда слишком поздно. Могла ли я предположить во что выльется наша поездка к Андрею? Если логически рассуждать, то, конечно, могла. Но я ведь искренне желала близости Дениса и возможно, подсознательно знала заранее, чем обернутся все эти чувства. Совершила ошибку, исправить которую мне было не по силам.

Вернувшись в дом, я незаметно прошла в ванную комнату, а оттуда в темную спальню, где несколько девушек уже легли спать. Различив в темноте свободную кровать, я тихо, стараясь никого не разбудить, прилегла на неё, не переодеваясь, с головой укрывшись одеялом. Всё, о чём я в ту секунду мечтала — это как можно скорее провалиться в сон, и, проснувшись утром, осознать, что поцелуй с Денисом, Карина, увидевшая это, её ледяной, пустой взгляд — что всё это мне приснилось. Однако…как бы не так.

23 глава

Здравствуй, одиночество

(Анжела)

Проснувшись утром от звука чьих-то голосов, первое, что я увидела — это стоявшую в нескольких метрах от моей кровати Карину. "Выходит, мы спали вместе", — тут же пронеслось в моих мыслях. Она, переодев вчерашнюю белую футболку на темно-зеленую, ту, что когда-то была Костиной, аккуратно заправляла постель, то и дело поправляя падавшие на лицо распущенные волосы. Солнечный свет ярко освещал уютную, теплых тонов комнату, стрелки часов показывали восемь часов утра, девочки, спавшие в одной комнате с нами, сладко посапывали, и на какую-то долю секунды мне показалось, что всё прекрасно. Однако, легонько приподнявшись на кровати, я встретила отсутствующий, безразличный взгляд Карины, от которого в моей голове за единое мгновение пронеслись все события минувшей ночи. "Это был не сон. Я никогда не смогу исправить то, что случилось", — шептало мне что-то. И укор совести, подобно болезненному, тяжелому удару в грудь, вновь сковал тело.

Не зная, чувствовала ли это Карина, но закончив с одеялом, она вышла из комнаты, а я ещё несколько минут сидела в том положении, не желая признавать случившегося. Моя вина была кругом: перед Денисом за то, что, несмотря ни на что, искала любой возможности сблизиться с ним, перед Кариной за то, что пренебрегла её чувствами, и перед всей нашей семьей за то, что нарушила в ней мир. Знать наперед будущее мне было не дано, но одно было ясно, как заглядывающее в окно солнце, что ничего хорошего уже не будет. Доверие, раз потеряв, вернуть невозможно ни временем, ни обстоятельствами. Это как треснувшее стекло. Вот что я наделала.

Умывшись и почистив зубы, я заправила за собой постель, собрала волосы в хвост и решила во что бы то ни стало постараться поговорить с Кариной. Нельзя было всё так оставлять.

— О, с добрым утром! — радостно поприветствовала меня из гостиной Рита, справляясь с щеткой для подметания пола. — Как спалось, Анжел?

— Привет, Рит, очень крепко, — призналась я, чувствуя непонятную неловкость, словно отныне все ребята не должны были со мной разговаривать. — Ты прибираешься?

— Да, всё равно пока нечем заняться, — кивнула она с улыбкой, продолжая сметать крошки от чипсов и торта в небольшую кучку. Похоже, Карина ничего ей не говорила. Да и должна была?

Собравшись с духом, я прошла на кухню. Кроме моей сестры, там никого не было, и это должно было быть мне на руку, однако…оказавшись один на один с человеком, которого ты предала, с человеком, который не желает тебя видеть, удар совести настолько тяжело бьёт в грудь, что с трудом находишь в себе силы устоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы сказать какие-то слова. Я стояла в проеме, не зная, как подойти к этой девушке, за секунду ставшей мне чужой. К той светлой, солнечной девушке, что подарила мне совершенно иную жизнь. Иную меня.

За окном Артем, Андрей и Никита, сидя на веранде под майским, долгожданным солнцем, пили чай, бурно что-то при этом обсуждая. Рядом кимарил Дима, то и дело зевая и щурясь против света, Саша что-то наигрывала на гитаре, едва замечая присутствие парней — всё оставалось на своих местах, кроме того, что я так легко и так горько упустила.