Невест-то много, я одна

– Эрика, ты даже не представляешь, сколько у меня свободного времени. Было. До недавнего времени. Хм. Звучит странно, но ты поняла. И потом, мне самому интересно. Одному это всё… А с тобой весело.

– Кстати! Помнится, я обещала научить тебя стрелять горохом. Едем за трубочками.

– Куда?

– Не знаю, сейчас отловим кого-то из уличной шпаны и спросим.

Постучав в стенку экипажа, чтобы привлечь внимание кучера и Гайраса, ехавшего с ним снаружи, я велела поворачивать к бедным кварталам.

Потихоньку мы удалялись от благополучного богатого центра города туда, где жила беднота. Я не боялась, так как мы с Лексом оделись очень просто, не желая привлекать лишнего внимания во время прогулки. И сейчас оба вполне могли сойти за обычных не слишком обеспеченных, но вполне приличных горожан. То, что надо, чтобы не вводить в искушение воришек, но и не вызывать презрения у прохожих.

Мы немного покружили по улочкам, пока я наконец не увидела тех, кто мне требовался.

– Притормозите-ка! – скомандовала кучеру и, сунув пальцы в рот, громко свистнула.

Уличные пацаны тут же прекратили свою возню и дружно обернулись к нам. Подав рукой знак, который в Приграничье означал «свои», я снова свистнула. Понятия не имею, поймут ли меня тут, в столице. Но буду надеяться, что голытьба изредка всё же путешествует по королевству и жест этот знаком везде.

Мальчишки разного возраста переглянулись, от них отделился один, примерно ровесник Лекса. Сдвинув на затылок замурзанную кепку, он сунул руки в карманы коротковатых обтрепанных штанов и прогулочным шагом двинулся к нам. Остановился чуть в отдалении, чтобы удрать, если что, и сплюнул сквозь зубы.

– Ну? Чо надо, фря?

– Трубки для стрельбы горохом.

– Чо? – опешил он и несколько раз моргнул.

– Не чокай, пацанчик. Приятеля научить надо стрелять. Трубки ищем. Приехали недавно, времени делать самим нет.

– А ты чо, умеешь, чо ль? – снова сплюнул он через зубы и шмыгнул носом.

– А чо нет-то? Я и стреляю, небось, получше некоторых. Так чо? Или нет трубок?

– А чо ж нету? Серебрушка.

– Рухнул? Две медяшки.

Вот примерно в таком духе мы и продолжили переговоры.

Кучер, Гайрас и Лексинталь слушали, открыв рты, и только и переводили взгляды с меня на заводилу местной гопоты́. До меня не сразу дошло, что не так, а потом я осознала, что мы говорим на уличном жаргоне. И то, что я воспринимаю нормально, для людей посторонних звучит как не слишком понятный набор слов.

В итоге мы сторговались на пять медяшек за две трубки и серебрушку за мешочек сухого гороха. Можно было бы, конечно, последний купить в бакале́йной лавке, но зачем, если тут быстрее, а переплата незначительная. Мальчишки же наверняка этот горох всё равно украли.

– Через десять минут на углу, – мотнул головой пацан в нужном направлении.

– Ты меня за лося не держи, – фыркнула я. После чего перевела взгляд на ватагу, поджидавшую своего вожака.

Они прекрасно слышали наш разговор. А я отлично видела, как почти сразу от нее отделились двое мелких и припустили в конец улицы. Вернулись они минуты через три, старательно пряча что-то под рубахами.

Найдя их в толпе взглядом, я снова свистнула и махнула, чтобы шли сюда.

– От ты ж кака́ ца́ца! – с досадой, но и с восхищением цокнул языком мальчишка.

– Эрика, – протянула я ему руку и даже не поморщилась, когда она утонула в его чумазой исцарапанной ладони.

Раз меня назвали «кака цаца», значит, признали своей. Это не означает, что меня не попытаются обокрасть или обжулить, но всё же я уже не чужая.

– Арно́.

– Гайрас, нужно расплатиться с нашими поставщиками, – негромко велела я.

Лакей, выполняющий роль охранника, усмехнулся, отсчитал пять медяшек и одну серебрушку и протянул мне.

А я уже осуществляла оплату за мешочек гороха и две трубки из древесной коры. Их я сначала осмотрела, ощупала и, только признав годными, отдала деньги.

Глава 6

– Еще надо чо? – мгновенно спрятав деньги и отступив от экипажа, спросил Арно.

– А то ж. Хочу приятеля научить драться. А то от благородных толку ноль, одни приседания, реверансы и поклоны.

Пацан тут же развернулся к Лексу и принялся его внимательно изучать.

– Эльфя́к или чо?

– И чо? – вздернул подбородок Лексинталь.

– Да мне ничо, в глаз дам хоть эльфяк, хоть человек. А надо чо?

– Арно, мне надо, чтобы ты и твоя команда научили его драться, – вмешалась я. – По-настоящему, по-пацански, по-уличному. Только без дураков, а то папаша евойный с нас всех шкуру спустит.

– А папаша у него кто?

– Маг. Возьмешься? Чтобы как своего брата или друга, взаправдашне.

– Чо почём?

– Сторгуемся.

И мы перешли ко второй части торгов.

– Годится, цаца. По рукам.

Мы снова обменялись рукопожатием, сплюнули в стороны, скрепляя уговор, и завершили его.

– Чтоб я сдох!

– Чтоб мне провалиться!

На этом главарь местной пацанвы развернулся и, посвистывая, побрел к своим, а я дала команду трогаться и уезжать.

– И чо это было? – оторопело спросил Лекс. – В смысле – что это было?

– Леди Эрика, простите, но можно мне тоже спросить? А это сейчас было чо? Я половины не понял, – добавил Гайрас.

– Я вообще ничего не понял, – похлопал глазами Лексинталь.