Невеста авантюриста

Наконец гимн закончился, и все сели. Невнятно пробормотав «спасибо», Селина забрала молитвенник из его рук. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, но Квин не сделал и попытки убрать ладонь и наслаждался ощущением ее нежной кожи и тонких пальцев, которые на миг словно переплелись с его собственными. Она отдернула руку и молитвенник и устремила взор вперед, однако щеки ее зарделись. Он заметил, что она больше не дрожала.

Проповедь преподобного Перрина была, как и обещала Селина, очень благоразумна, познавательна и даже в определенные моменты отличалась остроумием. Однако встреча с прихожанами, когда все снова вышли из церкви на солнечный свет, была ничуть не лучше утренней, несмотря на духовное просветление, которое предполагала воскресная служба. Люди поворачивались к ним спиной, сутулились, словно стараясь остаться незамеченными, а те, кого они не успели встретить перед службой, сторонились, будто намеренно избегая необходимости говорить с ними.

Грегор, как и всегда, когда был уверен, что Квину угрожает опасность, шел позади него, почти прижимаясь к его спине и вынуждая тем самым Селину выглядывать из-за его плеча. Квин подумал о том, что, если человек непривычен к присутствию Грегора, у него неизбежно создалось бы впечатление, что за ним следует огромный медведь. Он даже издавал звуки, подобные тихому, но грозному рычанию, хотя сам Грегор едва ли осознавал это.

– Все в порядке, Грегор, – сказал он. – Эти безобидные деревенские жители вряд ли поднимут бунт и бросятся на нас с вилами и острыми садовыми ножами.

Русский что-то сказал, и Селина прошептала:

– Что он сказал?

– Это было непроизносимое ругательство относительно происхождения всех здесь присутствующих, включающее в себя несколько неестественные действия и осла.

– Это было ужасно! – воскликнула Селина, как только экипаж тронулся. – Вы только подумайте, ведь в воскресный день они должны были хотя бы придерживаться хороших манер!

– Граф Шерингем весьма именитый аристократ в этих местах, – успокаивающе сказал Квин. – Все они приняли его сторону.

Однако по-настоящему его злило то, что из-за них переживала и была расстроена Селина. Теперь он думал, что ему не стоило посещать церковь, тогда и она не подверглась бы этому унизительному приему.

Мысль о том, что ему небезразличны ее чувства, поразила его. Что это могло значить, если эта женщина, с ее тайнами и своим незваным вторжением в его жизнь, так заинтересовала его? Еще неделю назад он бы просто пожал плечами и тотчас забыл об этом. Но Селина…

– Грегор, почему, охраняя лорда Дрейкотта, вы встаете так близко к его спине? – спросила она, прерывая его размышления. – А по прибытии в поместье вы проверяли все замки и окна. Тримбл рассказал мне.

Нет, только не это! Он отнюдь не хотел говорить или даже думать об этом. Но Квин слишком поздно ткнул локтем Грегора в ребра и не успел остановить его.

– Квин спас мне жизнь, выкупив меня, – просто объяснил он. – Теперь я охраняю его жизнь.

– Выкупил вас? – Лина ошеломленно смотрела на Грегора. – Хотите сказать, что вы были рабом? Но ведь это ужасно, это незаконно! Как вы могли? – задыхаясь, воскликнула она, повернувшись к Квину. – Это просто варварство!

– Что ж, полагаю, я мог оставить его умирать, – нарочито растягивая слова, сказал Квин. – Это шокировало бы вас меньше? Он был христианином и, попав в плен к туркам, стал их рабом. Он не слишком хорошо понимал их… приказы. – К ее изумлению, русский улыбнулся Квину. – Поэтому они избивали его до полусмерти, что было единственным способом присмирить его, а потом продали. – Он между делом пожал плечами так, словно рассказывал о выборе нового работника на ярмарке рабочей силы.

– Меня и еще одну девушку, которая была ранена. А после он освободил меня, – заявил Грегор. – И вот теперь, когда у меня есть деньги и я могу вернуть свой долг, я понимаю, что он не возьмет этих денег, а потому пытаюсь отплатить ему, охраняя его жизнь, к которой он относится так беззаботно.

– Ты стоил очень недорого, – сказал Квин таким тоном, будто уже устал от этого разговора. – Это было бы просто оскорблением просить, чтобы ты вернул эту сумму. К тому же ты уже успел спасти мою жизнь с полдюжины раз.

– А вы мою. Так что я по-прежнему в долгу.

Слушая их, Лина поняла, что это было еще одним загадочным проявлением мужской чести и достоинства. Ей становилось немного не по себе, когда она смотрела на массивную, твердую и непоколебимую, точно скала, фигуру Грегора. Что же они могли сотворить с этой громадой, чтобы довести до полусмерти? И каким нужно быть человеком, чтобы выкупить такое жалкое, измученное создание и вернуть его к жизни? «Должно быть, он хороший человек, – подумала она. – Но он едва ли поблагодарил бы меня, скажи я ему об этом. К тому же мужчина, спасший другого мужчину, несмотря ни на что, может представлять опасность для женщины. И кстати, что он сделал с раненой женщиной, которую упомянул Грегор? Кажется, ни один из них не имел желания говорить о ней».