Невеста берсерка

Рагнхильд сидела тихо. Глядела, вскинув надломленные брови, дышала затаенно, но часто. Харальд вдруг вспомнил, как она собирала парус — уверенно, быстро. Как смотрели на нее воины на причале. Дочь конунга. Белая Лань Нартвегра. Сколько бы у нее не было мужчин — она всегда будет желанна.

Может, и впрямь жениться, подумал он, разглядывая Рагнхильд со своей стороны стола. Теперь, когда у него есть Добава, он не опасен для женщин.

Но даже если и нет — Рагнхильд лишилась семьи. Мстить за нее некому. И мужчина, что провел с ней ночь, никогда об этом не проговорится — если хочет жить. К тому же его всегда можно будет найти. А потом заставить замолчать уже навсегда…

— Будь моей гостьей, Рагнхильд Ольвдансдоттир, — снова повторил он. — Я распоряжусь, чтобы тебе отвели гостевые покои и дали рабынь в услужение. Ешь.

Харальд встал, собираясь выйти.

— Так ты убьешь Гудрема? — дрогнувшим голосом спросила Рагнхильд. — Если убьешь… знай, я буду благословлять тебя всю жизнь. Всегда. Даже если ты начнешь делать со мной то, что делаешь с рабынями…

— А прежде, — бросил Харальд, — ты на меня даже не взглянула бы, Рагнхильд Белая Лань. Или взглянула, но с отвращением.

Она едва слышно вздохнула. Ответила, не отводя взгляда:

— Это было раньше. Цену таким, как ты, узнаешь, только потеряв все, что имеешь.

Кейлев поджидал своего ярла у выхода из зала.

— Ольвдансдоттир останется тут, — объявил Харальд. — Дай ей рабынь и все, что положено. Отведи гостевые покои. Воины пусть разойдутся… но пошли человека четыре к главному дому. Хочу размяться.

Он не отправился к устью фьорда, как собирался — а вместо этого, сходив в кладовую с оружием за затупленным мечом, вернулся ко входу в общую залу.

Вернулся как раз вовремя, чтобы встретиться взглядом с Рагнхильд, как раз сейчас выходившей в сопровождении пары рабынь.

Белая Лань шла, опустив ресницы. Четверо викингов, уже поджидавших ярла на площадке перед входом, уставились на нее восхищенно.

— Трое, — негромко распорядился Харальд, заставляя их отвести взгляды от Рагнхильд, — нападайте, я встречаю…

И крутнул перед собой меч, разминая кисть. Ему всегда лучше думалось в движении.

К тому же, если он все-таки решится на хольмганг — хотя смысла в этом не видел — выбор оружия может достаться человеку Гудрема. А тот мог выбрать не секиру, которую предпочитал сам Харальд, а меч.

Так что поупражнять руку не помешает.

— Ярл Харальд, — чистым, ясным голосом сказала вдруг Рангхильд, — если завтра ты отправишься во Фрогсгард… тогда сегодня мы должны пожениться.

— Я подумаю, — не слишком ласково ответил он.

И несильно стукнул по щиту одного из викингов, снова уставившихся в сторону Белой Лани. Тот, спохватившись, вскинул меч.

На кухню Забава бежала за костями — помнила, как гавкнул в ее сторону один из псов, когда Харальд-чужанин водил выбирать щенка.

Вот и решила — прежде, чем зайдет, бросит в угол загона, где собаки бегали днем, кости. А сама быстренько глянет, где подаренный кутенок.

Бежала она радостная, по дороге на кухню углядела Харальда — и улыбнулась ему.

А следом заметила красавицу, что шла за чужанином.

Сначала сердце у нее оборвалось, а потом… потом Забава одумалась. И, идя к псарне, уже успокоилась. Как знать, вдруг та красавица Харальду-чужанину родня? Приехала в тревожное время, одна… значит, у самой что-то плохое случилось.

А может, девица эта из того поместья, про которое бабка Маленя рассказывала со слов Харальда-чужанина. Чудом каким-то спаслась. Тогда ее и вовсе жалко — бесприютную…

Не знай чего насмотрелась небось, рассудительно думала Забава, заходя в загон. Кобели грызлись в углу из-за костей, которые она туда швырнула. Щенки налетели стаей, закрутились возле ног. И все черные, одинаковые.

— Забавка… — донеслось вдруг сбоку.

Она повернулась — и увидела Красаву.

Под глазами у сестры залегли тени. Видно, всю ночь не спала. Смотрела с яростью, вцепившись в колья ограды…

И все, о чем говорил Харальд-чужанин — с одного удара могу изуродовать, и твою сестру ударю, если сама с ней не справишься — всплыло в памяти.

Хочешь не хочешь, а придется справляться, обреченно подумала Забава. Подхватила на руки первого попавшегося щенка — просто чтобы было за кого держаться, все уверенней себя чувствуешь.

И зашагала к ограде.

Кутенок заскулил, заскребся лапами, пытаясь залезть на плечо. Бабка Маленя, сидевшая на травке поодаль, охнула и начала подниматься.

Клубок черных псов, грызшихся в дальнем углу, распался. Кудлатый кобель, подлетев к Забаве, гавкнул — но не злобно, скорее для порядка.

— Красава… — начала было Забава.

Сестра перебила:

— Не думай, змея подколодная, что долго там пробудешь. Один раз тебя уже выкинули из тех покоев. И снова выкинут.

— Да что ты такое говоришь-то… — заохала подоспевшая бабка Маленя.

— Пусть ее, бабушка, — оборвала Забава.

И почувствовала мрачную решимость. Глянула на Красаву уже по-другому — примеряясь.

Черный пес крутился у ног — то ли ждал костей, то ли хотел быть поближе к людям.

— Осмелела, тварь? — ломким голосом спросила Красава, грудью наваливаясь на ограду. Глянула с ненавистью.