Невеста Братвы

— Соберите их мертвецов и приведите их сюда. Я хочу посмотреть, с кем мы имеем дело, — отец взмахнул рукой в сторону двери, отдавая приказ. Владимир слегка поклонился, прежде чем покинуть комнату.

— Мы теряем время! — огрызнулся Алессандро.

Это был первый раз, когда я услышала его голос с тех пор, как похитили Теодору. Мне было страшно думать о том, какой будет реакция Артуро, когда он узнает об этом. Он всё ещё был без сознания после первого взрыва, получив серьезный удар по голове. Как только я закончу здесь, я планирую быть рядом с ним и заботиться о нём.

Вот это способ провести брачную ночь, не так ли?

— Моя дочь где-то там, эти грязные люди делают с ней Бог знает что, а мы сидим здесь и разговариваем!

В нем пульсировал гнев, достаточный, чтобы даже мне стало немного не по себе.

Отец пристально наблюдал за ним, его лицо немного смягчилось, поднялся с кресла и прошелся по комнате. После опустился на корточки, положив утешающую руку ему на плечо.

— Moy drug, обещаю тебе: мы найдем её. Мы найдем тех, кто её похитил, вернем её и заставим их заплатить.

Интересно.

Никогда раньше не видела, чтобы мой отец кого-то так утешал. Ну, кроме меня и моих братьев и то, только тогда, когда этого требовала ситуация. Очевидно, у него была какая-то глубокая история с Алессандро, больше, чем я первоначально предполагала.

Слабый стук заставил меня в замешательстве оглядеть комнату.

Что это?

Александр внимательно наблюдал за мной, нахмурив брови, пока я медленно ходила по комнате в поисках источника звука.

Тук.

Тук.

Тук.

Вот опять!

Оттолкнув Александра и Лукьяна в сторону, я опустилась на четвереньки и постучала в потайную дверь люка за столом моего отца.

О нем мало кто знал. Только самые доверенные воины отца и, разумеется, я и мои братья.

Когда я получила ответ в виде ещё трех постукиваний, мне без тени сомнения стало понятно, что там кто-то есть. Но кто? Кто ещё знал об этом, кроме людей в этой комнате?

Я взялась за задвижку и открыла дверцу, застигнутая врасплох тем, кто находился за ней.

Надя Петрова, дочь Андрея.

Мы были близки в детстве. Наши матери были лучшими подругами, так что, в некотором смысле, и мы тоже. До того страшного дня десять лет назад. Когда убили не только мою мать, но и Надину.

Можно было подумать, что подобное сблизит нас. Что мы будем опираться друг на друга в поисках утешения и поддержки в такое трудное время, но нет. Всё было наоборот.

Надя обвинила меня, мою семью в смерти своей матери. И в каком-то смысле она имела на это право. Вознесенские хотели нашей смерти, и, к сожалению, мать Нади стала для них сопутствующим ущербом. После их смерти мы отдалились друг от друга и разговаривали только тогда, когда этого требовал случай. Как сейчас. Я была удивлена, что она вообще была здесь, на моей свадьбе. Должно быть, отец притащил её.

— Надя, — я попыталась скрыть все те подавленные чувства, которые охватили меня при виде ее, и наклонилась, предлагая ей руку.

Она помешкала всего несколько секунд, прежде чем принять её и вылезти.

— Надя? — глубокий голос Андрея раздался у меня за спиной. — Что ты там делаешь? Я думал, ты ушла после церемонии?

Он подошел к ней и осмотрел в поисках травм.

Шоколадно-карие глаза Нади нашли глаза отца, и она ободряюще улыбнулась.

— Я как раз собиралась уходить, когда произошел взрыв, — она перекинула свои русые волосы через плечо, наклонившись к дверце. — Увидела, как эту малышку тащили на улицу несколько этих ублюдков. Я понятия не имела, кто она, кто её родители, поэтому спрятала её здесь, пока всё не уляжется.

Из люка высунулось прекрасное лицо Теодоры, её изумрудные глаза блестели от слез, а лицо было красным.

Как только Алессандро заметил её, он сразу же вскочил с дивана и бросился к ней, заключив в крепкие объятия.

— La mia bambina! Stai bene? Sei ferito? Ero cosi preoccupato per te, principessa.²¹

— Padre!

Теодора вскрикнула и зарылась лицом в его шею, обвив его тело своими конечностями, как маленькая обезьянка.

Алессандро водил рукой вверх и вниз по ее спине, целуя волосы и шепча успокаивающие слова по-итальянски.

Винченцо подошел и вырвал её из объятий Алессандро, несмотря на протесты отца, после чего крепко обнял, поцеловал в лоб и закрыл глаза.

— Per Dio, non farlo di nuovo Teodora. Ero cosi spaventato per te.²²

Я заметила за семьей Де Лук такую особенность: всякий раз, когда происходило что-то стрессовое, все они, казалось, возвращались к своему родному языку. Хорошо, что я свободно владела итальянским, иначе никогда бы не поняла, о чем они, черт возьми, говорили.

Алессандро наклонился к ней и поцеловал в щеку, его лицо было полно любви и нежности.