Невеста черного Медведя

— Ну, сходи, — кивнул Иоран, — она девка хоть и ветреная, но своя. С такими тебе дружбу водить нужно. И постарайся в доме без меня бывать реже.

Глава 33

Настроение скатилось донельзя.

Выйдя за калитку, я поставила рюкзак на колено, и на весу ловко закрыла его на всё замочки и завязала всё шнурки. Так надёжнее. Встряхнув своё уже изрядно испачканное и потёртое имущество, повесила его на плечо. Всё своё теперь приходится носить с собой.

Есть хотелось страшно.

Я вспомнила ту баланду, что пришлось хлебать. Вряд ли я смогу совершить этот подвиг ещё раз. Нужно срочно придумать, где добыть нормальной пищи.

Хоть иди и кухню полевую разворачивай.

Словно соглашаясь с моими мыслями, забурчал живот.

Пройдясь по свежевыпавшему снегу до соседнего дома, уселась на лавочку у калитки. Захотелось с кем-нибудь поговорить. Но сначала нужно немного остыть, а потом уж и в гости можно заглянуть.

Тяжело вздохнув, я закрыла ладонями лицо и потёрла виски.

Эта противная донельзя бабка для меня оказалась полной неожиданностью.

Не была я готова сейчас грызться со старухой и гонять метлой её девку от моего мужика и рюкзака.

Да и не хотелось мне этого.

Ещё не хватало скатиться до уровня базарной хабалки. Но если и дальше так будет продолжаться — придётся тявкать и кусать их побольнее в ответ.

Тут уж либо ты, либо тебя.

Но Иоран и эта девка…

Сомнения так и грызли.

Не отошла я ещё, оказывается, от измены Петра. Задело это меня тогда, хоть и себе не призналась. А сейчас, видя этот местный прототип Олеськи, вьющейся вокруг Иорана, уже подсознательно приготовила себя к измене. А заодно и к его оправданиям по типу: невиноватый я. Она, мол, сама подол задрала, а я просто мимо проходил.

— Элиз, а ты чего тут? — услышав голос Краси, я вздрогнула. — Чего одна-то? Скучно стало, так в дом бы к нам шла.

— Да, ничего, — пробурчала я, вставая, но девушка, положив руку мне на плечо, обошла вокруг и уселась рядышком.

— Мы с тобой не с того знакомство начали, — усмехнулась она. — Не признала я в тебе женщину. Сейчас, даже стыдно. Но парнем молодым ты мне очень приглянулась, думаю, и как девушка не разочаруешь. Скучно здесь одной среди мужиков, — она бросила тяжёлый взгляд на воинов, стоящих неподалёку. — Да, мало мы знакомы, но я вижу по лицу твоему, что что-то не так. Расскажешь, обещаю, я никому не взболтну о том, что услышу.

— Да, девка там, — я махнула рукой. — Нечего тут рассказывать.

— А, человечка?! — кажется, поняла Крася. — Так привыкай. Хотя, ты ведь тоже человек. Мы, Элиз, хоть с вами внешне и схожи, да внутри отличаемся. У нас всё проще и понятнее. У вас же вечные интриги. Вы даже порой дружите против кого-то. Часто идёте на поводу у своих желаний, движут вами только ваши же хотелки. А об окружающих вы мало думаете. Всё о себе, да о себе. Знаешь, у нас ни одна женщина и не глянет на занятого мужика. Потому как это плохо. Разрушить чужую семью, значит, причинить вред и боль тому, кто рядышком с тобой живёт. Такую женщину, если она среди лесных сыщется, ни в один дом не запустят. Не улыбнётся ей никто приветливо. Потому как опозорила себя. А лесного того и вовсе изгонят. Предать свою женщину — это недопустимо.

— И что же, не бывает у вас такого? Всё семьи крепче камня?

— Бывает, — Крася тяжело вздохнула, — там, где жена — простая человечка. Вашу натуру сложно изменить. Всё у вас какие-то хотелки.

— Это как? — мне стало интересно даже.

— Да, — Крася, призадумавшись, поморщила лоб, — всё у вас с выгодой. За каждым поступком хвост корыстный тянется.

Я крякнула, услышав такое заявление.

— А вы чего? — мне даже за людей обидно стало: чего это нас всех под одну гребенку-то чесать. — Вы, лесные, что же, более возвышенными желаниями живете?

— Не то чтобы, — Крася улыбнулась, — у нас всё проще. Ну, вот ревнуешь ты, зря.

— Не ревную, — тут же недовольно проворчала я.

— Ревнуешь, Элиз. Я же тоже женщина. К тому же росла рядом с человеческим селением. Подруги простые человечки у меня были. Я понимаю, о чём говорю. Ты сейчас, наверняка, думаешь, что помани эта особа, и побежит чёрный медведь с ней в закуток, под юбкой у неё счастье искать. А неверно это.

— Умеешь ты ситуацию описывать, — от её слов мне стало смешно.

— А что неправа? — нутрия, глядя на меня, приподняла бровь.

— Ну, допустим, права, — не стала я кривить душой.

Крася развела руки в сторону и хмыкнула, выражая мимикой свою абсолютную правоту и прозорливость.

— Ты пойми одно, Элиз. Иоран медведь! Я потому в его сторону и поглядывала. Хотелось женой крупного хищника стать, чтобы уж наверняка. Мой отец, хоть и воин сильный, а зверем всего лишь куница. А моя мама из человеческой деревни. Предала она батьку: за другим ушла и бросила его с ребёнком на руках. Другой бы за ней кинулся — соперника порвал. А мой отец рукой махнул, да не простил.

— Хм, и правильно сделал. Ты уж прости, Крася, но измена — это, как ни крути, предательство, — вступилась я за мужчину.

— Я понимаю, — она кивнула. — Но медведь бы никогда не допустил, чтобы к его самке другой подошёл. А батька — слабый хищник.