Невеста черного Медведя

Затащив меня внутрь этих хором, мужик, наконец, разжал руку, позволяя мне мешком упасть к его ногам. Я глухо крякнула и замерла, желая узнать, что же дальше.

— Это что за баба, Корось? — меня передёрнуло только от одного этого скрипящего голоса. Не мужик, а расстроенная волынка.

— Так, князюшка наш светлый, это бабёнка главного ихнего. Он за ней аж за телегой побежал, — схватив снова за шиворот, меня приподняли и покрутили словно котёнка.

— Раз его, чего же упустил. Или не по вкусу пришёлся чёрный, — лениво поинтересовался князь.

— Дык, кто знает. Может, и не приглянулся. Девка, видно, ноги перед ним не раздвинула, так и не спешил её отбить. Хотя, мужики говорят, бежал как пчёлами гонимый. Рычал аж до кишков пробирало.

Глава 6

"Ага, нормальные" — зло процедила про себя я.

Осторожно подняв голову, глянула на того, кто восседал передо мной на резном стуле, напоминающем трон. Плотно сжав губы, чтобы не рассмеяться, снова уткнулась лбом в землю.

Ну, что за пафосный придурок.

Кажись, не в ту сторону я на поле боя побежала. Тот мужик с голым торсом, как-то стремительно подрос в моих глазах.

— Встать! — скомандовали, видимо, мне.

Тяжело вздохнув, поднялась на ноги и окинула взглядом то, что сидело передо мной. Вот "ни рожи, ни кожи" — это как раз про него. Невзрачный мужичок, с рыхлой мордой, мышиными глазками и волосюшками, сосульками свисающими по бокам вокруг лысины. Страшён донельзя!

— Кланяйся, — громогласно заявил он.

— Чего? — наверное, вся гамма-чувств, что я испытывала сейчас, проступила на моём лице.

— В ноги! — взвизгнуло лысое нечто. Сзади кто-то больно пнул меня под колени. Я упала. И так унизительно стало. Я ещё у мужика в ногах не валялась!

— Имя? — провизжало оно, рыхлое что-то.

Я поджала губы. Отвечать, вообще, не хотелось.

— Высечь её розгами, — это махнуло на меня рукой, — а как голос прорежется, так приведёте обратно.

Не успела я и пискнуть, как меня потащили на выход. Я брыкалась, как могла. Лягала мужиков ногами, но вырваться не могла. Отобрав у меня рюкзак и сдёрнув куртку, привязали за руки к двум столбам. Я всё не могла поверить, что происходящее реальность. Задрав на спине футболку, мне натянули её на голову. Воздух рассёк свист, и спину опалило огнём. Не ожидав такой боли, я закричала, не жалея голоса.

Ещё удар и ещё.

Словно железом жгли. Нехристи!

Перед глазами плясали красные искры. Сжав руками верёвки, я верещала в голос.

— Достаточно, — этот скрипучий мерзкий голос я запомню. Ничего, жива буду — сочтёмся. Я запомню, и розги и "кланяйся". Сам поклонится, козлина лысая.

— Поднимите её!

Кто-то схватил меня за волосы и потащил вверх. Голову мне невольно пришлось задрать. Передо мной стоял всё тот же рыхломордый сморчок, только теперь уже в белоснежной шубке. Наверное, от пережитого или на нервах, но я рассмеялась. Мысленно молила себя закрыть рот, но истерика набирала обороты.

— На колени её!

Снова болезненный пинок по ногам. Я рухнула, клацнув челюстью, и прикусила себе кончик языка.

Подойдя ближе, местный князь задрал ногу и поставил сапог на моё плечо, с силой нажав. Ухнув, я повалилась вперёд, но вовремя выставила перед собой руки. Теперь я стояла на четвереньках.

— Гордая тварь и тупая. Значит, вот какая баба у чёрного воеводы. Что же, обрезать ей косы!

Я подвисла, видимо, те, кто стоял за моей спиной тоже. Кос у меня не было, стрижка до плеч.

— Ааа! Вижу, кто-то уже поставил тебя таким образом на место, — быстро нашёлся сморчок. — Я желаю знать, где лагерь лесных. Не ответишь — заживо закопаю.

Я молчала. Ну, откуда мне было знать, о чём он, вообще, у меня выведывает. Лесные, лагерь, прикопаю — словно к браткам на разборки попала.

— Отвечай!

— Не знаю, — ровно произнесла я.

Давление сапога на моём плече усилилось.

— Я сказал: говори!

Вот вляпалась. Дёрнув плечом, попыталась скинуть его ногу, но не вышло, качнулся, но устоял заморыш.

— Где?! — его голос уже дребезжал от истерических ноток.

— Да, в лесу! Где же ещё быть лесным, — выдохнула я, морщась от боли.

— Тупая баба, конкретно где? — на мою щеку прилетели капельки слюны. Это как же его разбирает-то. Уже ядом плюётся.

— Где?! — дурниной рычал он.

— Не помню, ёлки там растут, — ну, не знала я, что говорить, а жить-то хотелось.

— Дура! Закопать её живьём, и обозначьте место, пусть её медведь землю там роет. И сдохнет рядом от тоски. Всё польза от неё будет.

Убирая ногу с моего плеча, он больно пнул по руке. Не мужик, а гадёныш. Тот, что стоял за моей спиной дёрнул за волосы, пытаясь поднять.

— Не имеете права, — вырываясь, заголосила я.

Всё ещё не верилось, что это реальность. Может, я в больнице под наркозом лежу. Резкий удар в бок быстро отрезвил. Понимая, что никто ко мне жалости проявлять не собирается, зло глянула на этого князька.

— Ещё сочтёмся, сморчок, — процедила я. Внутри пламенем разгоралась жажда мести. — Я тебя сама закопаю.

— Увести! — взвыла эта падаль.

Меня поволокли по земле в сторону леса. Спина нестерпимо болела, но никто её не щадил. Сделав рваный вдох и выдох, призвала себя к порядку. Мужик был всего один.

Здоровый гад, но один!