Невеста черного Медведя

Огромные жирные варёные куски мяса, жилы, кости.

Поковыряв в этой мешанине ложкой, недоумённо глянула на повара. Я, конечно, понимала, где нахожусь, что это полевая кухня и стейк под грибным соусом мне не подадут. Но, всё же.

— Извините, а бульона нет? — жалобно пропищала я.

Фав приподнял бровь, не понимая, чего мне не нравится.

— А что такое? — он развёл ручищами. — Коль назвался мужиком, так и ешь как мужик. Или ты, парень, не мужик?

— Да, мужик я, дядька, мужик, — обречённо вздохнула я. — Ну, может, вилка есть?

Лицо лося приобрело крайне задумчивый вид.

— Чего? — всё же уточнил он, так, видимо, и не сообразив, что от него требуют.

— Ясно, вилок здесь не водится: будем изобретать, — пролепетала я.

Мой мозг, смертельно уставший за этот бесконечный день, соображал, что делать. Есть хотелось жутко, но я не привыкла к столь жирной пище. Мне плохо станет. Даже если выберу постные кусочки, ну, не руками грязными их есть.

Кстати!

— А руки-то вымыть можно? — растерянно поинтересовалась я.

— А то, вон в ведре, — мне указали в сторону печи.

Вскочив, спешно подошла к ведру и тут же отступила на шаг.

— Так, грязная же вода. Там посуда замочена, — проворчала я.

И тут же осмотрелась: может, где ещё какой таз стоит.

— Так и ты не чистые руки мыть собрался, — недовольно пробубнил повар.

— Это же антисанитария, — возмутилась я.

— Энтикто? — косматая бровь уползла на лоб.

Ну, ясно. Никакого понятия о гигиене. Куда я попала?! Знала бы, ящик влажных салфеток с собой прихватила. Хотя, такую грязь, что была у меня на руках, только водой да мылом отмывать.

— Где чистая вода? — ровно спросила я, особо уже и, не веря, что найду такую роскошь.

— А в реке, — проворчал космач, — тебе надо — ты и иди.

— Хм, ну и пойду, — огрызнулась я. — Куда топать?

— Так вот прямо через кустарник, — огромная лапа взвилась перед моим лицом и указала путь — дорожку.

Гордо подняв подбородок, пошла, куда послали. Пролезла через кусты, исцарапала и без того разбитое от ударов лицо. Но чего уж там: с грязными руками не полезу я в тарелку, и всё тут.

Вышла на берег, скорее ориентируясь на звук.

Река?! Нет, это ручей шириною в три шага. По обеим сторонам росла высокая трава. Берег илистый: шагнув вперёд, тут же увязла ботинком в грязь. Почесав затылок, прошлась дальше и нашла-таки подход к воде — большие плоские камни.

Выбрав наиболее безопасное и сухое место, я пробралась к водной глади и принялась спешно отмывать грязь с ладоней: задрала рукава, и, отбивая зубами дробь, стирала разводы с кожи.

— Что ты тут делаешь? — громом грянуло за моей спиной.

От неожиданности я взвизгнула и села на пятую точку. Обернулась и встретилась взглядом с хмурым Иораном.

— Фух, — вздох вырвался из моих уст, — вы меня напугали.

— Я задал вопрос, — на его лбу чётко прорисовались хмурые морщинки.

\- Руки мою, не видно, что ли?! — пробурчала я и отвела взгляд, который постоянно прикипал к торсу мужчины. — А вы тут все принципиально раздетые ходите?

— Я в штанах, — рыкнул он в ответ.

— Ну, хоть что-то, — миролюбиво проворчала и дальше принялась выскребать грязь из-под ногтей. От моего красивого маникюра не осталось и следа.

— Вытащи руки из воды, или уже не холодно?! — взревел медведь.

Никто никогда не смел так со мной разговаривать. У меня от возмущения, кажется, дыхание сбилось.

— Не надо мне указывать, что делать! — зарычала я в ответ ничуть не хуже него.

— Вынь руки из ледяной воды, — шипел зло он. — Лекаря пока нет, а от тебя кровью прёт. Я только не пойму, где рана. На лице следы ударов. Ещё и с лихорадкой слечь хочешь?

Доля правды в его речах была, конечно, но уступить сейчас и позволить собой командовать — да, не дождётся.

— От того, что я вымою руки, ничего не случится, — холодно произнесла я. — Ну, не грязными же есть.

— Там, что ведра с тёплой водой нет? — Иоран, ловко перепрыгнув с камня на камень, приблизился ко мне вплотную.

— Есть, но оно с посудой, — нервно пролепетала я.

— И что? — он склонился и, кажется, принюхался.

— Это неправильно — мыть грязные руки там, где посуда, — проворчала я, отползая от него подальше.

— Чистюля, значит. Какой у нас щепетильный мальчик, однако, — выпалил он и наступил на подол длинной куртки, не давая мне увеличить между нами пространство.

Я захлопнула свой рот и вдруг вспомнила о своей маскировке. Так, на эмоциях и проколоться легко. Вовремя он отдёрнул меня.

Сидя с мокрыми руками, я быстро соображала, обо что их вытереть. Платок у меня в рюкзаке, а вещи я оставила у костра.

— Держи, — кажется, сообразив, в чём проблема, Иоран протянул мне небольшую тряпицу и убрал ногу, позволяя мне встать. — Вытирай ладони и марш есть. Ещё раз увижу тебя здесь — Фав получит за тебя по полной. Ты ведь не станешь его подставлять?

— Подло играешь, медведь, — проворчала я, — на совесть давишь.

— На совесть, на жалость, на всё что угодно, лишь бы сработало, — хмыкнул он. — Быстро в лагерь. Чтобы через час сытым спал. Я проверю.

— А к чему такая опека? — не поняла я, всё становилось очень подозрительным.

— Не нравится, — рыкнул он, — так выкину обратно в лес, помирать.

А вот это уже другой разговор.