Невеста черного Медведя

Быстро найдя тропинку, пробралась сквозь кустарник, и вышла к водоему. Впереди что-то всплеснуло, и я замерла истуканом.

Вот это с добрым утром!

Впереди в речке, зайдя в воду до середины бедра, мылся Иоран.

Голый Иоран!

И, похоже, то, что сейчас зима и берег частично затянут тонким льдом, его не волновало.

Видимо, услышав шаги, медведь обернулся. На его лице расплылась такая похотливая улыбочка, что я сглотнула.

— С добрым утром, Элиз, — сладко протянул он, — не хочешь ко мне?

— Куда? — выдохнула ошарашенная я.

— Сюда, — он похлопал ладонью по водичке рядом со своим…

Я прямо ощутила, как у меня пылают щёки, шея, и всё, что ниже. И причина тому гордо возвышалась над ледяной водой и демонстрировала чудеса закалки. Зажмурившись, я сосчитала до трёх и распахнула глаза. Обнажённый шкафоподобный перевертыш никуда не делся. Всё так же, вызывающе ухмыляясь, стоял передо мной.

— Ну, Элиз, иди ко мне, — подняв руку, он поманил меня пальчиком.

Очнувшись, я рванула обратно в лагерь, но не учла, что под ногами грязь. Скользнув, приземлилась на колени и поползла вперёд на четвереньках.

Позади раскатами звучал смех.

— Элиз, ну чего ты испугался? — прокричал мне вдогонку этот бесстыдник. — Ты парень, я мужчина, чего нам скрывать друг от друга? И, вообще, воду-то набери.

Услышав последнюю фразу, я остановилась и обернулась. Ведро осталось на берегу.

Вернусь с пустыми руками, Фав обязательно же начнёт расспрашивать, где ведро.

Вот засада!

Иоран продолжал демонстративно намываться. Я ловила на себе его смешливый взгляд.

Тяжело вздохнув, поднялась и придала лицу серьёзное выражение. Вернувшись на берег, подняла ведро и, отойдя на пару шагов в сторону, зачерпнула воду, стараясь не касаться дна и не поднимать муть.

— Ну, не такой я и страшный, правда, Элиз!

Бросив испепеляющий взгляд в сторону этого распутника, я поспешала со своим ведром убраться отсюда подальше.

— И всё-таки я тебе нравлюсь, — полетело мне вдогонку, — ну, признайся в этом, малыш.

От злости у меня дёрнулся правый глаз.

А может, это он мне банально мстит за то, что пошутила насчёт его ориентации перед воинами. Задела-таки за живое, вот и надсмехается, ставя в неловкое положение.

Вернувшись с водой, я на автомате поставила его на огонь. Вытащив с рюкзака чистые вещи, переоделась в ближайших кустах, и принялась кашеварить.

Так пролетел день, за ним ещё один.

Этот мир потихоньку становился родным, а прошлая жизнь забывалась и, казалась нереальной.

Глава 16

И снова утро. Лёжа в ворохе меховых спальных мешков, я рукой искала шапку, которую по обычаю снимала на ночь. Нащупав ненавистную вещь, сжала её в руке и положила на грудь.

Как же мне всё надоело!

Новизна ощущений сошла на нет. Радость, что осталась живой, притупилась. И теперь я мечтала только об одном.

Я хотела в душ!

А ещё лучше принять ванну с пенкой. Мне надоело бегать с вёдрами в кусты, и на морозе, на открытом воздухе, обтираться как придётся. Это было выше моих сил и хотелось просто выть от безнадёжности.

Я хотела пиццу, прогуляться по шумным улицам, зайти в магазин и прикупить чего-нибудь сладкого.

Хотела просто вернуться к своей обычной жизни.

Кто бы что ни говорил, а мне, девушке, выросшей в большом городе, не видевшей ни разу до той злополучной ночи, когда я по собственной глупости попала в метель, ни леса, ни полей, ни зверей. Не бывавшей да хоть и в туристических лагерях, было очень тяжело. Я не представляла, что зимой можно спать вот так: рядом с костром и не замёрзнуть насмерть.

Да, что говорить, ничего я не представляла.

Я готова была расплакаться, молить всех богов, что обитают в этом мире, о тёплом душе.

Я даже вонь перестала ощущать. Бесконечно принюхиваясь к своей коже и вещам, не понимала: то ли обтирания помогают, то ли я уже до такой степени свыклась с местными ароматами, что просто не слышу запаха.

— Элиз, подъём, — прогорланил рядом со мной Фав.

— Не хочу, — одними губами прошептала я. — Ничего не хочу.

Какую-то минуту, казалось, обо мне снова забыли, но, увы:

— Элиз, подъём! Что ты валяешься, лежебока, — снова прогремело надо мной. Разомкнув глаза, взглянула на тёмное небо. Мало того, что ещё не рассвело, так тучи нависли, грозясь снегопадом.

Натянув на голову мерзкую шапку, завязала её под подбородком и, повернувшись набок, накрылась с головой одеялом. Может, хоть сегодня оставят меня в покое с этими вёдрами, посудой, казанами. У меня уже всё руки обветрены. Никакой крем не спасает. Только стремительно заканчивается.

Хоть караул кричи.

— Эй, ну ты чего? — кто-то коснулся моего плеча и легонько потряс. — Элиз, ты не заболел?

— Нет, — выдавила я из себя, — со мной всё нормально.

Фав стоял рядом и молчал. Я ощущала, как его рука сжимается на моём плече.

— Совсем ты скис, — выдохнул он, — Иоран!

Мощный крик лося на мгновение оглушил. Стиснув зубы, мысленно закатила глаза.

— Зачем, — выдохнула я. — Ну, к чему ему-то знать.

Зажмурившись, свернулась калачиком, не желая больше видеть ни этот лес, ни эти вёдра с водой, ни грязный снег, что бесконечно сыпался с неба и таял под нашими ногами.