Невеста черного Медведя

Услышав это, зверюга повернул голову и уставился на нас недобрым взглядом уж больно знакомых глаз.

— Фав! — пропищала я.

Меня ослепило странным сиянием.

Глава 20

Вместо упитанного животного на поляне возник огромный косматый мужик, причём стоял он в чём мать родила. Обрадовавшись было, я ненароком опустила глаза чуть ниже и, закатив глаза от такого бесстыдства, отвернулась.

Ну, как к такому привыкнуть!

Эти два амбала подсобрались. Ещё бы, вроде как рогатый мимо проходил, и такая подстава. Фав, что ни говори, был хорош, растительности на нём, правда, многовато, словно не лось он, а горилла. Но это уже дело десятое. Мужика характер красит.

"А сохатый мне бы розгами не угрожал" — обижено подумала я про себя.

Секундная пауза затянулась.

— Ты ещё кто? — наконец, отмерли и пробасили два лба, связавшие меня. Возница, похоже, предпочитал признаков жизни не подавать. Я видела, как он на четвереньках улепётывал в сторону леса. Сообразительный старик. Не зря жизнь прожил — ума набраться успел.

— Я тебя спрашиваю, образина лохматая, ты кто? — напомнили о себе братцы мордовороты.

— Лось, — взревел Фав.

Не удержавшись, я снова бросила на него взгляд, но теперь ниже уровня плеч его не спускала.

— Ещё один? — не поняли мужики, и даже как-то переглянулись между собой.

— Ага, у нас тут миграция, — весело пробубнила я, и уже громче прокричала, призывая к действию: — Друг, спасай!

Никто не сдвинулся с места.

— Фав! — не поняла я. — Они меня в неволю продавать везут!

Вот эту фразу я уже проорала во всё горло.

Это послужило катализатором.

Детины резво спрыгнули из телеги. Скорее на инстинктах, чтобы не допустить атаку двое на одного, я мгновенно накинула одному бугаю лямку на голову. Вышло очень удачно. Лямка скользнула со лба на шею, заставив мужика притормозить.

— Убью, сопляк! — взревел он.

Поняв, куда полезла, я трусливо выпустила свою сумку, и позорно отползла задом вглубь телеги.

Откинув в сторону рюкзак, детина попёр на Фава. Прикусив губу, смотрела на сиротливо оторванную лямочку. Зверство! Что нельзя было аккуратней. Брендовая вещь, ведь!

Вот гады, а! Последнее, что было, испоганили.

Я пришла в бешенство.

Тем временем мужики кружили, как в танце, тесня лося к обочине. Он был в разы крупнее, но не проворнее их, хотя смелости ему не занимать.

Ровно, как и силы.

Врезав одному моему обидчику под рёбра, Фав ринулся на второго. Нервно облизнув губы, я покрутила головой и заметила, что возница каким-то образом оказался за спиной моего друга и выглядывает из придорожных кустов, подло улыбаясь.

А вот это уже плохо.

Амбалы теснили лесного прямо на него.

В этот момент я вспомнила про дубинку. Ведь приложили же меня чем-то. Быстро разворошив сваленные в углу телеги сумки, нашла под ними то, что нужно.

Сжав узкую шипованную дубинку, спрыгнула с телеги и как кузнечик скача, подкралась к спинам амбалов. Действовать нужно было быстро! Пока не засекли. Крепко стиснув дубинку, связанными руками прицелилась и быстро поняла, что до голов этих чугунных достану разве что в прыжке.

Мой взгляд упал ниже.

Хм. Мужчины. Ножки расставили, присели. Стоячку приняли. Ручками, лопатовидными, корпус прикрыли. А про самое ценное-то и не подумали. Вот оно, висит в штанах, — бей не хочу.

Самым подлым образом улыбнувшись, размахнулась и резко вскинула руки вверх. Дубинка прошла как раз промеж раздвинутых в боевой стойке ног ближайшего ко мне мужика.

У возницы, сидевшего в засаде в кустах и пытающегося жестами намекнуть этим деревянноголовым, что я позади, округлились глаза. Он скривился так, будто ему самому больно сделали.

Покалеченный моей рукой детина завизжал бабской трелью.

Звук был таким чистым и высоким, что птицы вспорхнули с ветвей и с позором улетели. Согнувшись пополам и прижав руки к промежности, бугай покрывал меня такими отборными словечками, что мне действительно стало его жаль. Поэтому недолго думая, я приложилась по нему дубинкой ещё раз. Из чистого милосердия. Амбал бросил на меня благодарный взгляд и смолк. Я развернулась ко второму детине.

— Не надо, — взвизгнул он, косясь на Фава.

Мой друг, осуждающе на меня глядя, схватил врага за шею и быстренько, словно щадя, чуть придушил до потери сознания.

Возница, как мудрый мужик, исчез из поля видимости.

— Страшный ты человек, Элиз, — пробурчал сохатый. — Чтобы я когда против тебя пошёл. Не, мне ещё детей делать.

— Ты мой друг, — насупилась я. — Я же тебе помочь хотел!

— Это я понимаю, но всё равно, — лось пожал плечами, — теперь у меня у самого достоинство ноет. Жестоко ты его!

— Да ладно, не так уж и сильно я приложился!

Показательно взмахнув дубинкой, я попрыгала в сторону телеги. Нужно было найти нож или ещё что. Так, с перевязанными ногами, я до лагеря не доскачу. Пока крутилась у повозки, соображая, как подняться, Фав, схватив за ноги, аккуратно стащил тела с дороги в канаву.

Развернувшись ко мне, сохатый потянулся и размял шею.

— Штаны, друг, — сердито проворчала я. — Не буду я любоваться твоим задом. У нас людей это неприлично.

— Да ладно, малой, что ты там не видал, — весело отозвался он.