Невеста Черного Медведя (СИ)

Кое-где по ее обочинам стояли подкошенные виселицы. Ни одну из них я не видела пустой, а рядом почти всегда вилось воронье черной тучей. Меня окружала жестокая и грязная реальность. Если бы у меня были деньги, я, наверное, раздала бы их все придорожным нищим. Они были настолько жалкими, иногда уже и не людьми, а существами! Мне даже становилось стыдно за то, что у меня есть все необходимое для счастья в XIV веке, а у них – нет. Я не понимала, почему Оливер не подает этим несчастным, когда они бегут за каретой и жалобно канючат, словно брошенные дети. Я бы давно отчитала Оливера за его жестокость и пренебрежение к людям, будь он со мной в карете. Но он ехал верхом рядом с Джеком.

Мы проехали мимо пяти человек, но когда карета миновала старую полуслепую, опирающуюся на клюку, женщину, которая быстро захромала и стала тянуть руки нам вслед, я просто не смогла усидеть. Я громко потребовала, чтобы Джек остановил карету, и вышла, взяв корзину с провизией, которую Оливер приготовил на случай, если я проголодаюсь в дороге. Я была в трех шагах от этой женщины, когда барон, видимо, привыкший контролировать каждое мое действие, нагнал меня с окриком.

-Элизабет, стой!

- Оставь свои команды для других – возмущенно повернулась я к нему.

Я была крайне поражена его поведением, когда он меня довольно грубо оттащил от приблизившейся старушки.

- Элизабет! Да у нее же проказа!

-Что?

- Поставь корзину на землю, она сама возьмет.

Я никогда не видела людей, пораженных этой болезнью, и потому покорно подчинилась, все еще не веря своим глазам. Мне стало невыносимо жалко эту благодарящую меня вслед женщину, к которой я побрезговала прикоснуться.

Оливер усадил меня обратно в карету и дал в руки мешочек с монетами:

- Держите, а то еще вздумаете вручить какому-нибудь прокаженному фамильный перстень, - они с Джеком засмеялись, и барон, не касаясь стремян, снова впрыгнул в седло.

Похоже, я зря разозлилась на него, просто мне надо было усвоить правило: каждому его поступку есть объяснение. И я стала выглядывать из окна кареты следующего нищего, которому могли бы помочь эти деньги.

Для нас в Манчестере все было в точности, как и в других городах: хорошая гостиница, две разные комнаты, бадья с теплой водой, поздний ужин. Несмотря на смертельную усталость, я все же положила нож под подушку и острые шпильки недалеко от себя. Я не доверяла этому XIV веку. Абсолютно не доверяла. Единственный, кому бы я позволила войти в свою комнату, так просто не пришел бы.

Утром я выбрала зеленое платье из теплой шерсти, схваченное под грудью широким поясом с вышитыми серебром узорами. Надела толстые чулки и кучу нижних юбок для тепла. Погода была суровой, и снова намечались дожди и ветер.

В комнату постучал Оливер, он принес мне новый плащ, отороченный мехом серебристой лисы, из-за чего он больше напоминал осеннее пальто.

Я даже не представляла, сколько денег потратил на меня мой жених за время нашей поездки. Мне даже было перед ним неудобно, но что я могла поделать, если я была бесприданницей в полном смысле слова. Кроме своих родителей в детстве, я никогда не была на содержании у других людей, поэтому чувствовала себя обязанной, и это чувство давило на мою гордость.

За моим окном мелькали деревянные дома с пристройками, кое-где обнесенные плотными заборами, каменные строения, принадлежавшие богачам, но тоже опасливо загороженные от посторонних глаз стенами. Все говорило об опасных годах Средневековья. Единственно открытыми – для всех желающих – были таверны и выбеленные церковные приходы.

Выезжающих из Манчестера проверяли строжайшим образом. Как я поняла, стражники был отдан приказ - найти убийцу какого-то зажиточного горожанина. Поговорив с Оливером и Джеком, один из стражников направился к моей карете. И мне вдруг это так напомнило фэйсконтроль на входе в клуб, что я невольно разулыбалась, и тут бородатая морда стражника, заглянувшая в мое окно, одарила меня ответной лучезарной улыбкой во все свои четыре с половиной зуба. Оливер, видевший все это, нахмурился и подъехал к нам. И, конечно, шутить со стражником я не стала, не желая злить барона.

Оставшийся до замка путь мы проехали без особых событий, за исключением одного из постоялых дворов, где как раз перед нашим приездом в пьяной драке ограбили и убили мужчину. С его спутницы, молодой девушки, требовали плату за комнату, которую они оба снимали, но у нее денег не оказалось.

На моих глазах ее в одном платьице вытолкали из таверны в холодную ночь, даже не позволив забрать свои вещи. Я подошла к хозяину и, спросив, сколько она должна, отдала долг за нее. Видимо, такое случалось редко, потому, что услыхавшие это люди были, явно, удивлены, даже Оливер всем своим видом показывал недовольство. Распорядившись, чтобы девушку привели обратно, я подошла к барону, желая предупредить его гнев:

-Оливер, если, не дай Бог, случится что-нибудь с Вами, то и я окажусь в таком же положении, как она. «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», помните? Это говорится в Писании.