Невеста дьявола

Неужели Роуан не понимает, что времени на подготовку совсем не остается, а церемония бракосочетания и все остальное должны быть организованы как полагается. Ведь эта свадьба так важна для всего семейства, и на ней наверняка захотят присутствовать очень и очень многие Мэйфейры, в том числе и те, кто живет, скажем, в Атланте или Нью-Йорке. Беатрис привела еще кучу доводов и в конце концов заявила, что раньше конца октября ничего не получится. К тому же родственникам будет невероятно интересно увидеть обновленный после реставрации дом на Первой улице, а потому было бы хорошо максимально завершить работы и в нем.

Роуан пришлось согласиться. Ничего, решила она, они с Майклом могут немного потерпеть, тем более если такая отсрочка позволит им провести в особняке не только первую брачную ночь, но и торжественный прием.

Майкл тоже поддержал такую идею — она давала ему еще почти восемь недель на обустройство дома. За это время они несомненно успеют завершить реставрацию первого этажа и, скорее всего, большой спальни наверху.

— Тогда у нас получится двойной праздник. Великолепно, правда? — Беа была в восторге. — Ваша свадьба и второе рождение особняка. Дорогие мои, вы даже не представляете, как все будут счастливы!

Сомнений в том, что приглашения следует послать всем без исключения Мэйфейрам, не было. Беатрис достала из сумочки список фирм, специализирующихся на обслуживании банкетов и свадебных торжеств, попутно прикидывая, что разместить на Первой улице приблизительно тысячу гостей не составит труда. Нужно будет только натянуть тенты над лужайкой, бассейном и площадкой вокруг него. Роуан и Майклу не о чем беспокоиться, говорила она. Все пройдет хорошо. А детишки даже смогут поплескаться в воде.

Ах, словно вернутся старые добрые времена! Как при Мэри-Бет. Роуан, наверное, стоит взглянуть на фотографии, сделанные еще при Стелле — на ее последних вечеринках.

— Мне кажется, будет здорово, если мы соберем все фотографии и во время приема устроим что-то вроде выставки, — заметила Роуан.

— Прекрасная мысль! — воскликнула Беатрис, а потом повернулась к Майклу и дотронулась пальца ми до его руки. — Мой дорогой, теперь, когда вы уже почти член нашего семейства, могу я задать вам один вопрос? Скажите, почему вы постоянно носите эти ужасные перчатки?

— Потому что, стоит мне коснуться кого-нибудь, я начинаю видеть разные веши, — не задумываясь ответил он.

— О, как интересно! — В огромных серых глазах Беатрис вспыхнул огонек любопытства. — А вам известно, что такой же способностью обладал и Джулиен? Так мне, во всяком случае, говорили. Кстати, Мэри-Бет тоже. Потрясающе! Дорогой, вы позволите? Прошу вас! — С этими словами она чуть сдвинула с его запястья перчатку. Кончики миндалевидных ухоженных ногтей слабо царапнули Майкла по коже. — Ну пожалуйста! Можно? Вы не против? — в следующее мгновение она уже сдернула с его руки перчатку и с победной, но при этом совершенно невинной улыбкой подняла ее над головой.

Майкл не шелохнулся. Он остался сидеть с вытянутой, повернутой ладонью вверх рукой и только слегка согнул пальцы. Беатрис накрыла его ладонь своей и вдруг крепко сжала. На Майкла буквально обрушился поток разрозненных, никак не связанных между собой образов. Однако они промелькнули так быстро, что он не успел увидеть хоть что-то определенное — уловил только общую атмосферу свежести, ясности и солнечного сияния.

«Невиновна. Она не из их числа», — пронеслось у него в голове.

— Так что же вы увидели? — нетерпеливо спросила Беатрис.

Смысл ее слов не сразу дошел до Майкла.

— Ничего, — ответил он наконец, — А это хороший признак, безоговорочно означающий, что все у вас будет в порядке. Ничего плохого я не увидел — ни печали, ни горя, ни болезней… Ни-че-го.

И, в общем-то, он сказал ей правду.

— О, вы просто прелесть! — с непроницаемым лицом, но совершенно искренне откликнулась Беатрис, порывисто целуя Майкла. — И где вам удалось найти такое чудо? — Этот вопрос был обращен уже к Роуан. Не дожидаясь ответа, Беатрис продолжила: Вы оба мне очень симпатичны, а это, по-моему, даже важнее, чем любовь. Ну, вы понимаете: любовь в данном случае это нечто само собой разумеющееся. А вот симпатия совсем другое дело. Ее испытываешь далеко не к каждому. А вы оба мне безумно нравитесь — и вы, Майкл: у вас такие потрясающие голубые глаза; и Роуан с ее невыразимо красивым бархатистым голосом… Нет, вы действительно лучшая пара из всех, кого я знаю Стоит вам улыбнуться, Майкл, и я готова целовать ваши глаза… Ах, не смейте улыбаться мне сейчас, вот проказник! А Роуан я с радостью расцеловала бы за каждое произнесенное ею слово — да-да, вот именно: за каждое…

— Позвольте и мне поцеловать вас, Беатрис, — прервал нескончаемый поток восторженных слов Майкл, — Хотя бы в щеку…

— Отныне я для вас «кузина Беатрис», мой великолепный красавец мужчина, — ответила она, шутливо похлопав себя по театрально вздымавшейся груди. — И я даю вам свое разрешение. Ну же! — Она на миг крепко зажмурилась, а после одарила Майкла ослепительной улыбкой.