Невеста для босса

Как только мы переступили порог, бабуля заявила, что она ужасно-ужасно устала, и скрылась в своей комнате. Когда дверь за ней закрылась, босс потащил меня по коридору в другую комнату. Видимо, в нашу. А на мой тихий писк о том, что, раз в квартире полно пустых комнат, одну можно было выделить и мне, посмотрел так сердито, что я мгновенно замолчала.

Ну что ж, значит, все-таки буду спать на ковре. И пусть его замучает совесть! Хотя можно ли рассчитывать на то, что у человека, который так бессовестно обманывает свою бабушку, та самая совесть вообще имеется в наличии? Наверное, нет.

Едва войдя в комнату, предназначенную для нас, я сразу увидела огромную кровать. Да ее трудно было не увидеть. Не кровать, а футбольное поле, застеленное шикарным бельем. Еще громаднее, чем там, у Розы Георгиевны. Для чего вообще нужны такие кровати? Живое воображение охотно ответило «для чего». Изнутри поднялась жаркая волна смятения, по позвоночнику продернуло щекотным ознобом. Разумная мысль о том, что на ней можно просто спать, почему-то не пришла в мою голову. Зато сразу нарисовались такие картинки, которых ни одна инструкция по эксплуатации не предусматривает. Перед глазами возникли два страстно переплетенных тела, сердце дернулось и оборвалось в живот, вспугнув целую стаю бабочек. Я судорожно сглотнула, быстро оглядевшись, обнаружила дверь в ванную и тут же юркнула туда. Мне необходима была передышка. Собрать мысли. Или собраться с мыслями? А, неважно. Подыскать нужные слова. Уговорить босса отвести меня в другую комнату. Уговорить сердце стучать не так громко и не в животе, а там, где ему полагается стучать. Но что-то не получалось. Так, спокойно. Надо просто отвлечься. Например, рассмотреть ванную.

Я огляделась.

Что там босс говорил про мои вещи? Что все есть? Ну да. «Мои» вещи в этом доме и правда имелись в изрядном количестве. Во всяком случае, ванная комната была просто заставлена тюбиками, баночками-скляночками и разнокалиберными флакончиками и флаконами на любой вкус. Их было здесь столько, что хватило бы на целый гарем, если бы, к примеру, босс решил не ограничиваться одной невестой, а завести их десяток-другой.

В моей настоящей ванной такого изобилия, конечно, не наблюдалось. Я продолжила осмотр достопримечательностей.

В стаканчике болтались розовая зубная щетка и розовая зубная паста, на одном крючке теснились розовые полотенца с мишками, на другом висел розовый и пушистый халатик, на полу под ним притулились не менее пушистые розовые тапочки. Рядом, на полочке, лежала розовая пижама в смайлики. Хорошо хоть не пушистая. В общем, все то, чего у настоящей меня, конечно, не было и быть не могло. Розовая пижама! Подумать только…

Трудно сказать, для кого мой босс готовил это любовное гнездышко: для диснеевской принцессы или для куклы Барби, но эта пушисто-розовая диверсия меня немного развеселила. Я даже стала злиться на босса чуть-чуть меньше. Ну совсем чуть-чуть меньше.

Я провела в этом бело-розовом безумии еще хороших минут двадцать, прежде чем решилась выйти.

Кроме так впечатлившей меня огромной кровати в нашей супружеской спальне обнаружилось не менее огромное зеркало (почти во всю стену). Без которого, кстати, я бы вполне обошлась. Но того, без чего я обойтись не могла, как раз не обнаружилось.

Ковра не было! Ни мохнатого, ни лысого – никакого! Вообще. Только маленькие пушистые прикроватные коврики. Нет, это не спальня, а сплошное разочарование! В любой уважающей себя спальне должен быть ковер, а не эти мелкие недоразумения. На таких я не поместилась бы, даже если бы сдвинула их вместе и, как йог, сложилась несколько раз.

Я остановилась перед зеркалом и невольно залюбовалась своим отражением. Без ложной скромности – мне ужасно шло синее платье от Маргариты Давыдовой. А с великолепным колье от Розы Георгиевны оно смотрелось еще лучше. Немного смуглая кожа приобрела какой-то сливочный оттенок, а мои глаза, обычно серые, теперь выглядели синими, как платье, и глубокими.

Увлеченно рассматривая себя в зеркале, я не сразу заметила, что кое-кто делает то же самое. Руслан Эдуардович стоял позади меня и пожирал меня таким взглядом, что я мгновенно покраснела. Уж слишком этот взгляд напоминал тот, другой, перед вечеринкой. И, как тогда, перед вечеринкой, спина похолодела, а в животе сладко вспыхнуло. Я сглотнула враз пересохшим горлом и попыталась улизнуть, но не тут-то было. Руслан Эдуардович быстро шагнул вперед, поймал меня за плечи, прижал спиной к своей груди, обхватив обеими руками. Буквально впечатал в себя. Мужские руки в белоснежных рукавах рубашки перечеркивали синее платье, а между ними дерзко выглядывала грудь, туго обтянутая тонким бархатом. Почему-то эта картина, отраженная зеркалом, казалась ужасно бесстыдной и… будоражащей. И хоть мы оба были одеты, я остро, до головокружения, снова чувствовала его крепкое тело всем своим телом: икрами, бедрами, ягодицами, спиной, плечами, грудью… И два слоя ткани между ним и мной лишь усиливали ощущения, делая их умопомрачительно яркими.