Невеста для генерального (СИ)

Все такое чистенькое, блестящее. И пользоваться из всего этого я умею разве что чайником. Ну, тостер вроде тоже не сильно сложный агрегат. Кофемашина есть в агентстве, разберусь.

Но вот робот-пылесос… Я-то у себя дома мою полы по старинке, шваброй и тряпкой. Кручу-верчу этого белого кругляша в руках, не знаю, как подступиться. Хорошо хоть, настраивать его не мне.

Интересно, а куда это все денут после съемок?

— На сегодня все! — раздается громкий голос режиссера.

И я выдыхаю.

Народ постепенно разбредается. Владимир Игнатович останавливает меня жестом:

— Кира, поздравляю с первым рабочим днем. Молодец, отлично держалась. Хорошенько отдохни и не забудь выучить сценарий.

Мои глаза в прямом смысле лезут на лоб. Он ничего не говорит о тираде Валерия, наоборот, подбадривает? Вот так да…

— Спасибо, — спешно благодарю его. Смотрю с подозрением. Вдруг еще что добавит?

Однако этого не происходит.

— Иди.

И я ухожу. Звоню водителю. Оказывается, он уже ждет меня на стоянке, и вскоре мы катим по улицам Питера домой.

Я и утром не успела рассмотреть город, и сейчас не до того.

И вот еще что странно: ни о каком личном транспорте не было речи, а тут нате вам, выдали. Явно Рокотов расщедрился.

Хм.

Не успеваю я попрощаться с водителем и подняться домой, как в дверь звонят.

Может, я что-то оставила в машине, и водитель вернулся, чтобы отдать.

Хотя вроде ничего не забывала.

Открываю и вижу молодого парня в синей форме с огромным букетом роскошных бордовых роз на длинной ножке.

— Вы Кира Васнецова?

— Да.

— Тогда это вам. — Он вручает мне цветы и просит расписаться в бланке.

Я закрываю за ним дверь и прислоняюсь к ней спиной.

Погружаюсь носом в это ароматное благолепие и нюхаю.

Потом рассматриваю цветы тщательнее. Может, тут есть карточка? В итоге ничего не нахожу.

Впрочем, мне не нужна никакая карточка, чтобы понять, кто прислал эти цветы.

Глава 11. День подозрительных взглядов

Кира

Я спешно выбегаю из подъезда и сажусь в ожидающую меня у подъезда машину. Опаздываю на целых десять минут. Вообще-то, я не виновата, это все барахлящий замок — никак не хотел запираться.

Неожиданно громко закрываю дверь, машинально морщусь и натыкаюсь на нахмуренные брови водителя.

Однако он ничего мне не говорит. Я знаю, как трепетно многие шоферы относятся к своим машинам и к тому, как пассажиры от всей души хлопают дверью, поэтому тороплюсь сгладить ситуацию:

— Доброе утро. Простите, я не нарочно.

Ж-ж-ж…

Это вибрирует телефон в моем кармане.

Я достаю его, и мои губы трогает легкая улыбка, когда читаю сообщение.

«Таблетки выпила, все хорошо. Удачного дня, доченька».

«Доброе утро! Спасибо, мамулечка», — шлю в ответ.

Удача мне точно пригодится.

Я достаю из сумки сценарий, чтобы бегло прочитать его по пути. Бубню себе под нос речовки для рекламы. Главное — не напутать, что за чем идет, а то опять получу нагоняй от режиссера.

Правда, повторять толком не получается, вместо букв перед глазами то и дело всплывают подаренные генеральным цветы.

Как это все не вовремя! Мало мне съемок, так еще сиди, Кира, и кумекай, что значат эти цветы и чего Рокотов от тебя хочет. И как тактично отказать, если он просто решил развлечься.

Поднимаю глаза, и в зеркале заднего вида отражается подозрительный взгляд водителя.

Чего это он на меня так странно пялится? Рука невольно тянется к волосам. Может, что-то застряло? Я приглаживаю их, затем поправляю воротник.

Вроде все в порядке.

Через полчаса бодро шагаю по студии.

«Я спокойна, я спокойна», — повторяю про себя мантру.

Как меня сегодня встретят?

Практически сразу сталкиваюсь с Владимиром Игнатовичем.

— Доброе утро, Кира. Как ты, как настрой? — Его голос мягкий и тягучий, словно мед.

Недоуменно оглядываю пространство вокруг режиссера в поисках мухи, которая его укусила. Иначе с чего он вдруг такой добрый?

— Ты готова? — тем же тоном продолжает Радковский. — Иди переодевайся, и можем приступать. Давай постараемся, чтобы у нас сегодня все получилось.

— Давайте, я готова.

По очереди здороваюсь с остальной командой. И они тоже все, как один, приветливые и доброжелательные.

Я даже фотографа-гада Валерия поблизости не наблюдаю.

Э-э-э… Я что, умерла и попала в рай?

А может, это Рокотов всех пропесочил, раздал очередные ценные указания? Или режиссер со всеми поговорил? Потому что все слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Чую подвох. И он не заставляет себя ждать.

После того, как меня переодевают и красят, возвращаюсь обратно.

— Начнем с кухни, — командует режиссер, и все, в том числе и я, занимают свое место.

Загорается свет, и я разом забываю данное мне минутой назад наставление: не обращать внимания на камеры, лампы и микрофоны. Их тут нет, есть только я и обстановка.

А что делаю я? Правильно, смотрю на одну из ярких ламп и мигом зажмуриваюсь, на какое-то время слепну. Это вам не просто на лампочку в квартире посмотреть, это гораздо хуже. И ведь знала, что нельзя смотреть. И не хотела. Оно само, чес слово!

— Стоп! — орет режиссер. — Кира, я ведь предупреждал.

— Прошу прощения, — расправляю плечи и виновато улыбаюсь, — больше не повторится.